Написано лапой, заверено хвостом Записки счастливой собаки
#1
Отправлено 08 January 2018 - 15:13
3
Пошли мы как-то всей семьёй на базар. У меня прямо глаза разбежались от всякого изобилия. Слюнки потекли, в животе заурчало. Не выдержал я и отлучился в мясной отдел.
Остановился возле прилавка, где самая большая гора мяса, и стал украдкой пригляд вести. В нашем деле главное — тщательно составить план экспроприации. Смотрю, продавщица тучная, — значит, реакция у неё не ахти. Дождался я, когда она отвлеклась, и потянул с прилавка маленький филейный кусочек. Килограмма на три. И вот тут, к моему ужасу, ждал меня неприятный сюрприз. Эта продавщица, на удивление, среагировала мгновенно. Схватилась за другой конец филейки да как заверещит! Я испугался, хотел уж было бежать, да зубы, как назло, заклинило. Я на себя кусок тяну, торговка — к себе тащит. Кричит, ругается, всякими нехорошими словами меня обзывает. Дубину откуда-то достала и со всей моченьки по спине меня огрела. Я так и взвыл от боли! В глазах потемнело, слёзы дробью в разные стороны брызнули. Заскулил с такой душераздирающей болью, что всем покупателям аж не по себе стало. Одна только торговка злорадно расхохоталась. Я побежал, переламываясь в спине, а она мне вслед кричала:
— Ещё раз увижу, псина блохастая, вообще прибью!
Спина потом с неделю болела, на спине спать не мог. А всё же мы, собаки, так устроены, что мстить совсем не умеем, даже зла не держим. В первую же ночь привиделся мне целительный, душераздирающий сон. Снилось мне, будто лежу я на санях, весь такой раненый и перебинтованный, а в санки запряжена, как в собачью упряжку, продавщица эта мясная. Тянет она кожаные ремни, упирается со всей моченьки. А пурга страшенная такая, словно мы в Антарктиде какой или в Арктике. Дорогу совсем замело, от снежных вихрей вокруг ничегошеньки не видать. Тащит бедная продавщица санки, а снежная крупа ей прямо в лицо бьёт, чуть ли не с ног сшибает.
— Ничего, Коленька, больница уже близко, — говорила она, глотая слёзы. — Потерпи, миленький. Только живи, хороший мой, только живи.
И я терплю, лежу на мягкой подстилке, тот самый филейный кусок потихоньку общипываю, растягиваю удовольствие.
Всю дорогу она мне ласковые слова говорила. Я тоже в ответ поскуливал. Она сама попросила, чтобы я отзывался. Всё боялась, что помру, не дотянув до больницы.
— Вот вылечишься, я тебе котлеток нажарю, — говорила она. — Любишь котлетки?
Я пробурчал там чего-то.
— Вот и хорошо, вот и чудненько. Шашлычками тебя накормлю, бастурмой. Люля-кебаб пробовал? А лявянги? Ничего, попробуешь ещё. Я тебе самые деликатесы готовить буду. Ты ведь голодненький был, раз пошёл на преступление. Ничей, конечно, беспризорный. Эх, бедовая головушка! Намучился поди по жизни, настрадался, а тут я ещё — палку эту, окаянную, из рук выронила. Надо же, прямо по спинке она тебе угодила. Сильно больно было, да? Да уж знаю, можешь не отвечать. Тебе и нельзя много говорить. Береги силы. Отозвался чуть — и ладно. Как же ты скулил, бедненький, как же плакал! У меня сердце чуть не оборвалось. Столько боли и обиды! Никогда себе не прощу! Эх, только бы до больницы дойти, только бы успеть! Только не умирай, хороший мой, держись! Держись, родненький! Если тебя не будет, и я жить не смогу!
Потом она совсем выбилась из сил, присела рядом на санки, погладила меня и заплакала.
— Не могу дальше идти, — всхлипывала она. — Сил больше нет. Пропали мы с тобой, теперь уж точно замёрзнем. Я-то ладно, пожила своё. А ты молодой совсем, щенок ещё. Вот горе так горе!
Гладит меня и ревмя ревёт, и у меня у самого слёзы навернулись. Заскулил я как можно жалостливей да тут же и проснулся. Пощупал лапами мордаху, а она и впрямь мокрая от слёз.
Совестно мне стало, неловко как-то: выходит, я хорошую женщину под страшные душевные муки подвёл. Ведь теперь её до конца жизни совесть грызть будет. А у совести клыки длинные, острые — не позавидуешь. И всё это из-за меня.
С тех пор я решил мясо чужое не воровать. Думаю, нужно просто вежливо попросить, и так дадут, не откажут. Люди все хорошие.
Продолжение следует
Александр Завьялов
https://www.alexandrzavyalov.ru/
#2
Отправлено 12 January 2018 - 12:51
Записки Коли Диканьского
1
Хозяину моему Никите девять лет было, когда мы с ним встретились. Случилось это шесть лет назад при судьбоносных обстоятельствах...
В тот день проснулись Никита и дружок Егорка ещё до зорьки и на рыбалку отправились. Придумали до Леонтьевской протоки махнуть. Дорога хоть и не близкая, зато место больно уловистое. Утро всего лишь посидят — и всякий раз у каждого полнёхонькое ведро окуней, лещей, плотвы… и другой рыбёхи наудачу. Без улова никогда не возвращались.
И вот идут они к месту по-над обрывистым берегом, веселёхонько разговаривают, смеются, и тут я тону… Я уже тогда взросленький был, почти три месяца. Потерялся у своей мамы-дворянки и по глупости со сваи в речку бултыхнулся. Понесло меня течением и прибило вместе со всяким плавником и хламом к обрывистому берегу. Забрался я на осклизлую корягу, а выбраться из воды не могу: берег обрывисто нависает. Остаётся что — скулить да повизгивать.
Тут-то меня парнишки и услышали. Первым мой Никита всполошился. Он вдруг резко остановился и прислушался.
— Егорка, слышишь? Скулит кто-то... щенок вроде…
Ну, я ещё больше заголосил. Никита сразу к обрыву кинулся, да тут же в растерянности замер. К самому краю никак не подойти, опасно: берег высокий, до воды метра три-четыре, и подмыт сильно, наброво — трава вместе с дёрном чуть ли не на метр провисает. То и дело большие комки глины в воду бухают. И всё же насмелился он и к самому краю подполз. Глянул вниз и поначалу даже разобрать ничего не смог. Столько река всякого дерева нагнала, ошметки коры и мусора, и всё это друг на дружке громоздится, пенится в водовороте. Увидел я парнишку, заскулил, затявкал, что есть мочи: мол, здесь я, здесь!
— Чео там? — нетерпеливо спросил Егорка.
— Щенок на ветке сидит. Как же он сюда попал?
— Как, как… Топили да не дотопили. Пойдём, ничем ты ему не поможешь.
— Как это пойдём?! — Никита даже рассердился. — Оставим его погибать? Да ты…
И в это момент ветка талины, на которой я сидел, вдруг отцепилась от корневища разлатой кокорины и поплыла вдоль берега. Метров через пятьдесят начиналась быстрина, а дальше и вовсе шумный перекат. На таком течении мне никак не удержаться, соскользну в воду — и поминай как звали. Прости мама непутёвого сына. Я прямо оцепенел от ужаса, даже скулить перестал. Никита тоже, конечно, испугался за меня, в ту же секунду скинул курточку и сиганул в ледянющую воду. Не мешкая. Потом-то я узнал, что с малолетства отец Никиту к плаванию приучил. Как лето, так он из воды не вылезает, хорошо плавает, за раками ныряет на глубину. Так это по лету, в жару, а тут в весеннюю воду да в омут глубокий, водоворот страшенный. Обожгло его холодом, даже дыхание перехватило, от страха всё тело свело.
— Вот безбашенный! — ахнул Егорка. А сам к берегу подойти боится. — Чео, сдурел? Никитка, к берегу давай!
Никита всё же перемог страх, скоренько догнал ветку и меня с ней, а я реву, с жизнью прощаюсь. Прижал он меня к груди — я дрожу всем тельцем, тыкаюсь. Кое-как всё же доплыли к берегу. К счастью, сразу перед перекатом под обрывом пологий бережок начинался. На него и выбрались. А там уж и Егорка помог нам на травку вылезти.
Успокоился я малость, на Никиту во все глаза взираю. А когда стали меня колбасой кормить и салом, и вовсе уверовал в свою счастливую судьбу. Возле костерка разомлел, спать захотелось. Сквозь дрёму слышу:
— И зачем он тебе нужен? — ворчал Егорка. — Дворняжка обыкновенная.
— Сам ты обыкновенный, — заслонил меня Никита. Сам дрожит от холода, зуб на зуб не попадает. — Моя собака.
И эти слова так мне по сердцу пришлись! Ещё теснее прижался к Никитке своим тельцем, и уже совсем мне спокойно стало.
— Ты только никому не рассказывай, что я в речку прыгал, — попросил Никита, когда согрелся. — Мамка, сам знаешь, какая впечатлительная! Да и отец по головке не погладит.
— Ладно, — пообещал Егорка, — а ты всё равно ненормальный.
Сначала хотели меня Герасимом назвать, как главного героя дедушки Тургенева. Это который Муму любил, но потом пошёл на поводу вздорной барыни… Увидели между нашими судьбами очевидную связь: и в моей судьбе, и в жизни того Герасима водная стихия сыграла решающую роль. Но потом подумали, подумали и назвали меня Колей в честь Николая Васильевича Гоголя. Я на великого писателя и впрямь очень похож, особенно в профиль. Длинный и острый нос, на мордахе короткая шерсть, а с ушей грива как каре свисает. Да и впоследствии способности к писательству открылись… Имя мне сразу понравилось, солидное такое, надёжное, не какой-нибудь Бобик или Тузик — котам на смех.
Я, естественно, хозяина не разочаровал. Ох и смышлястый я оказался! Хоть и дворянин, а видать, и у меня в крови овчарки были. К году длинной шерстью оброс, весь такой рыженький, нарядный стал. Даже поговаривают, что мама или папа мои из шотландских овчарок, или колли, как эту породу ещё называют. Все команды я слёту разучил, меня и дрессировать-то не пришлось. Стразу понял: начнёшь шкодить и плохо учиться — на цепь посадят или сплавят куда-нибудь, к чёрному коту на кулички. Хотя и хитрю иногда, но не со зла, не корысти ради, так получается... Мимодумно. Главное, очень уж я добрый, ласковый и послушный. От счастья прямо-таки всего распирает! Люблю я хозяина своего и всю семью, аж дух захватывает!
Продолжение следует Александр Завьялов https://www.alexandrzavyalov.ru/
#3
Отправлено 16 January 2018 - 06:06
Никита пошутить любит и частенько небылицы про меня рассказывает. Однажды среди сверстников такое отгрохал:
— Мой Коля просто зверь какой-то… Вчера мы с ним ездили в город — он там такое учудил!.. Смотрю, бегает мой Коляша, а из пасти у него какая-то верёвочка торчит. Сначала я не обратил внимания: ну, верёвочка и верёвочка. Потом подозвал его, гляжу, а это, оказывается, поводок… Потянул я за поводок этот — и еле-еле вытащил из пасти вот такенную таксу!.. — на полметра развёл руки Никита.
— Да ладно заливать! — усомнился худой и долговязый Славик.
— Да что мне врать-то? Так всё и было. Хорошо ещё, целиком заглотил и недавно. Обошлось. Такса отдышалась маленько, очухалась, даже гавкать давай. Недовольная такая, сердитая. Обиделась, наверно. Тут и хозяйка прибежала, старушка какая-то. Я ей говорю: вашей собаке, бабушка, ни с того, ни с сего плохо стало. Хорошо, говорю, мы с Кольком рядом были. Оказали первую помощь…
— А хозяйка, случайно, не старуха Шапокляк была? — спросил упитанный Вадик.
— Может, и Шапокляк. Я в её паспорт не глядел.
Никита тогда меня просто в краску вогнал. Мне поначалу казалось дикостью, что хозяин на меня всякую напраслину наводит. Обижался даже, а потом — ничего, сам стал среди собак байки распускать. Я ведь во всём стараюсь Никите подражать. Недаром говорят, что собаки на своих хозяев похожи.
Помню, собрал вокруг себя свору и такую небылицу закинул:
— Кошек заметили, как меньше стало? Это я их на деревья загоняю, и они там неизбежно погибают…
— Что-то я не видел, чтобы коты на деревьях погибали, — ехидно пропищал ободранный пудель.
— У меня погибают! От страха. Если не все, то девять из десяти — точно.
— Это с какой такой радости?
— Не верите? Я сам своими глазами видел! Помните того лохматого сибирского кота, который возле котельни жил?
— Ну да, он вроде как ничей. Что-то его давно не видно.
— Вот-вот. Я его тоже на дерево загнал. А через полчаса мы с хозяином мимо возвращались, глядим, кота с дерева снимают и на носилках уносят…
Эти коты постоянно мою психику расшатывают. Вредоносные животные. У меня такое чувство, что они против рода человеческого что-то замышляют. Всё время чем-то недовольны, зануды редкостные. Вот и воюю с ними не на жизнь, а на смерть. Уже вся морда когтями исполосована. Эх, моя бы воля — я бы запретил котам носить когти длиннее одного миллиметра.
У котов сильной любви к хозяевам нет — это все знают, — эгоисты они, только о личной выгоде заботятся. Вот хоть нашего кота Агафона взять. За связку воблы продаст и даже не покраснеет.
Помнится, прошлым летом такой случай вышел. Солнце распалилось не на шутку, вся земля в пекло превратилась. У меня шерсть длинная, мне и вовсе худо. Разморило, и задремал я под яблонькой. Вдруг чую, что-то такое, неправомерное, происходит. Я один глаз приоткрыл, и глазу своему не поверил. Гляжу, семья бобров — штук десять их было — разбирают нашу баньку и брёвна со двора к дороге выносят, на телегу складывают. У меня от наглости такой на глазу нервный тик случился. Подскочил я как ошпаренный, об яблоневую ветку головой треснулся. Кинулся я к ним, бобрам этим, и спрашиваю: так, мол, и так, по какому такому праву? Где разрешение на снос? Выдвинулся их старший бобёр и давай мне объяснять, раскладывать. Оказывается, наш кот Агафон обменял нашу баньку на ведро карасей. Это как? И главное, за спиной всей семьи ладил, втихую. Вот и скажите мне, что коты — хорошие животные.
Ну, я, естественно, возмутился, осерчал. Заставил их баньку обратно сложить. К счастью, ни хозяин Никита, ни семейные ничего не заметили. Как только бобры баньку восстановили, отец и Никита с покосов пришли, а мать весь день возле плиты толкошилась, во двор и не выходила.
Продолжение следует Александр Завьялов https://www.alexandrzavyalov.ru/
#4
Отправлено 20 January 2018 - 14:33
Записки смышлёной собаки
4
Мы нашу корову летом в стадо наряжаем. Пасётся она на сочной зелёной травке, а потом молоко вкусное приносит. Не зря мы её Кормилицей зовём. От неё зависит благосостояние и здоровье нашей семьи. Я лично её провожаю к своим знакомым, пастушьим собакам, и передаю из лап в лапы. Я бы и сам её неплохо пас, но лучше, конечно, если это будут делать профессионалы.
По дороге я всегда Кормилицу спрашиваю, хорошо ли к ней относятся другие коровы, не обижают ли собаки, пастух. Однажды она мне пожаловалась, что её пастух Говядиной называет. У меня, конечно, сразу шерсть на загривке вздыбилась. Сразу побежал пастуха искать. Ну, думаю, порву в клочья, будет знать, как над нашей коровой смеяться. К счастью, по дороге пастушьи собаки попались. Оказалось, ничего личного, пастух всех коров так называет. Типичное поведение невежественных людей.
С недавних пор наша Кормилица вместо молока сливки приносить стала. Жирность двадцать процентов. Другие коровы обзавидовались, конечно, им тоже захотелось отличиться. Стали за Кормилицей подглядывать: какую она травку выбирает, что за режим питания? Заинтересовались химическим составом молока, соотношением жиров, белков и углеводов. Пристали к самой Кормилице с расспросами, а та только рогами разводит.
— Сама удивляюсь… Ни с того, ни с сего как-то…
Коровы обижаться стали, на Кормилицу ополчились, то толкнут, то рогом подденут. Пришлось мне с каждой коровой по отдельности беседовать. К некоторым, особо непонятливым, применил вразумляющее воздействие.
Мне, конечно, сливок не достаётся, но я о себе в последнюю очередь беспокоюсь. Для меня главное, чтобы семья сытая и счастливая была. Оттого стал думать, как бы так Кормилицу уговорить, чтобы она не только сливки, но и сметану, и сгущёнку производила. Скажем так: утром сливки, в обед сметану, а вечером сгущёнку.
Выслушала Кормилица меня без всякого энтузиазма и даже обиделась.
— Ну ладно, сливки и сметану — это я ещё смогу, — жалобно промычала она, — а сгущёнку… Она же сладкая должна быть.
— У пчёл мёд тоже сладкий. И ничего, как-то справляются.
Кормилица понурилась, глаза её затуманились.
— Ладно, я попробую, — обронила она.
После этого мы дня три от Кормилицы ни молока, ни сливок не видели. А потом принесла она ведро сметаны, а ещё через четыре дня — ведро сгущёнки. Все, конечно, удивились, со всех сторон подбегать стали. С телевидения приехали. Захотели секрет знать. А какой тут секрет? Природный дар. Ну, ещё любовь и внимание родных и близких, что немаловажно. Мое, в частности, непосредственное участие… Хоть Кормилица в сроки не уложилась, а всё же задание моё выполнила.
Узнали о Кормилице и с дальних краёв. Потянулись делегации перенимать опыт. Потом и вовсе приехали какие-то сомнительные личности и большие деньги за нашу корову предложили. А как можно свою Кормилицу продать? Она ведь своя, родная, член семьи.
Ушли они, конечно, ни с чем. Только стал я замечать, что эти же подозрительные типы вокруг Кормилицы крутятся. Так и подумал, что украсть хотят. Принялся я ещё тщательней догляд вести. С пастбища не отлучаюсь, с коровы нашей глаз не свожу.
Но однажды задремал я под берёзкой на какую-то минуточку, открываю глаза — нет Кормилицы. Вскочил как ужаленный, давай носиться по всему полю. Пастух пьяный спит, да и все пастушьи собаки вповалку валяются, дрыхнут. Видимо, снотворного им подсыпали. У коров спрашиваю, и все одно и то же заносчиво твердят: мол, следите за своей уникальной коровой сами… Только одна порядочная корова нашлась, показала направление, в какое Кормилицу повели. Тотчас же я и след взял. Кинулся я во все лопатки по следам, через горку перемахнул, гляжу, двое воров нашу Кормилицу к грузовой машине ведут. Кормилица голову опустила и плачет навзрыд. Воры на неё грубо покрикивают, один даже палкой её по спине огрел. У меня от гнева прямо в глазах помутилось, внутри всё захрипело, шерсть на загривке вздыбилась. Зарычал я, залаял грозно и с горы на бешеной скорости скатился. Одного вора сходу сшиб, хотел его загрызть насовсем, но отложил пока… Другой вор от меня в кабине успел скрыться. Кидался я на машину, стекло пытался разбить, да только мордаху повредил. Стекло крепкое оказалось, калёное.
Того вора, что по земле ползал, я по доброте своей собачьей пощадил. Не стал об него клыки марать. Посмотрел ему в глаза, а там испуг и подлое что-то, гадкое. Погавкал я вдоволь, порычал с ненавистью: мол, если ещё раз Кормилицу тронешь, не пожалею. Потом отвернулся и гордый весь такой сказал:
— Пойдём, Кормилица. Никто тебя больше не обидит.
Она обрадовалась, повеселела и попросила:
— Можно я ему копытом звездану?
— Оставь… — поморщился я. — Не марай копыто. Пускай ими правоохранительные органы занимаются.
И пошли мы солнцем палимые назад на пастбище. По дороге я Кормилицу немного пожурил.
— Ты почему не кричала, когда они тебя уводили? — строго спросил я.
— Они сказали, что на конкурс красоты меня повезут.
— И ты поверила? — удивился я.
— Да. Они меня очень хвалили. Восторгались мной.
— Почему же ты плакала возле машины?
— Они мне сказали, что на красивой машине повезут, а сами грязный грузовик без всяких удобств предоставили.
— И ты поняла, что тебя обманывают?
— Ага. Сказала им, а они сразу грубить стали. Один даже ударил больно.
— Я видел. Эх, Кормилица ты наша, разве можно чужим людям доверять… Чужие люди в потёмках.
Тут смотрю — коровы нам навстречу бегут. Обступили Кормилицу и, перебивая друг дружку, давай рассказывать, как они за неё испугались, переволновались не на шутку, у всех молоко пропало. А я тем временем овчарок распинал и такую им взбучку устроил, что они теперь только вокруг Кормилицы кругами ходят, ни на шаг не отступают.
Потом меня эти злые люди отравить пытались. Колбасу подбрасывали, начинённую сильнейшим ядом. Только я всякий раз начеку был. Тут же зарывал её в землю, чтобы никто не отравился. Но плохие люди, известно, упорные создания, мстительные. Эти воры приходили к нам домой, разговаривали с родителями Никиты. Один жаловался, что я его покусал. А другой якобы свидетелем был. Дескать, я бешеный, и меня нужно пристрелить. К счастью, всё благополучно разрешилось. Пастух хоть и пьяный был, а краем глаза видел, как эти двое нашу Кормилицу уводили. Теперь эти воры в нашу деревню и носа не показывают.
Когда всё выяснилось, меня, конечно, похвалили. Наградили вкусной ветчиной и большущёй костью, которую я целую неделю грыз. С тех пор я, правда, запретил Кормилице сметану и сгущёнку приносить. От беды подальше. Теперь она сыр и творог производит.
Продолжение следует… https://www.alexandrzavyalov.ru/
#5
Отправлено 24 January 2018 - 11:38
Записки смышлёной собаки
5
В прошлом году дело было. Пошли мы с Никитой и Егоркой на рыбалку. Всё на ту же Леонтьевскую протоку. На этот раз с ночёвкой решили. Уже осенние заморозки пошли, и налим стал брать. А налимы редко днём охотятся, им самую глухую тьму подавай, особенно когда луны нет. Они в нашей речке, как поленья; бывает, какое бревно выволочешь, так ни в какой садок не влезает. Разве что на кукан посадить. Отец обещался утром за нами приехать, забрать улов. Сами-то мы, понятно, не донесём столько-то…
К вечеру небо прояснилось. Млечный путь показался, созвездия разные. Жаль, я в них не разбираюсь, узоры и впрямь завораживающие. Такая красота, что дух захватывает. Никита и Егорка друг с другом соревноваться стали, кто какие созвездия знает. Я только и успевал запоминать. Узнал я тогда, что на каждой звезде такие же планеты есть, как наша. И везде собаки водятся. Всякие разные породы. Может, и коты где есть. Да уж пускай будут, а то скучно без них.
Одно плохо: похолодало сильно. Потихоньку забереги ледком прихватило. А у нас ни палатки, ни спальников. Мне-то никакой мороз не страшен: шуба тёплая, лохматая, я и в минус сорок не мёрз. Мне даже хаски завидуют. А парнишки мои только коврики взяли да одеялки лёгонькие. Ну, оделись хорошо — штаны ватные, куртки тёплые, а всё равно не по погоде. Думали, возле костра и так сгодится. Да и не собирались спать — наметили всю ночь налимов из речки выдёргивать.
А налимы эти что-то и не собирались клевать. Уже часов пять прошло, как стемнело, а колокольчики повисли как застывшие, молчат, хоть один бы дрогнул, затеплил надежду.
Потихоньку моих в сон клонить стало. Никита носом клюнул и на коврик повалился. Егорка тоже задремал. Шарфами лица укутали, запахнулись в куртки на все пуговки и к костру жмутся. Я рядом с Никитой прилёг, боком его согреваю.
Через какое-то время костёр притух совсем, угольки только краснеют. Смотрю, Никита ворочается, мёрзнет, никак согреться не может. Мне бы дровишек в огонь подбросить, но я страсть как этот костёр боюсь. Вот ничем меня не напугать, а огонь побаиваюсь. Природа его мне непонятна. Однажды мне страшный сон приснился. Будто загорелась на мне шерсть, и я еле-еле успел в речку прыгнуть. Вот и не подхожу я к костру близко, с опаской на него взираю.
Растревожился я сильно: вдруг Никита заболеет, простынет или воспаление лёгких подхватит? Вон как колотит от холода, зуб на зуб не попадает. Снял я тогда с себя шубу вместе с хвостом и Никиту ею накрыл. Пушистый хвост вместо шарфа приладил, шею надёжно прикрыл, где ангина подобраться может. Никита сразу засопел, дрожать перестал, вытянулся в тепле. Сразу же мне на душе легко стало, спокойно.
Сам-то я без всякой одёжи остался — мясо на костях, жиру самая малость. А откуда он, жир этот, возьмётся? Веду активный образ жизни, бегаю с утра до вечера, ношусь как угорелый. Раньше без надобности было, а сейчас жирок бы не помешал. Что и говорить, так меня холодом и пронзило! Чую, околеваю, лапы и вовсе окоченели. Стал бегать туда-сюда, чтобы согреться, прыгаю разные стороны. Разминаюсь, одним словом, а сам краем глаза на Никиту поглядываю. Боюсь, проснётся, увидит, что на нём шуба моя, и с испугу её в костёр бросит. Как Иван шкурку Царевны-лягушки. Или просто сонный отпихнёт в сторонку — ну, она и запалится. И как я потом без шубы? В таком виде у меня вообще никаких перспектив. Без шубы собаке никак нельзя.
Вдруг слышу: колокольчик тихонько брякает. Знать, налим попался. Ну, думаю, сейчас как загремит на всю округу, и Никита с дружком точно проснутся. Тут уж размышлять некогда было. Скоренько я опять шубу на себя накинул и как ни в чём не бывало принялся по бережку выхаживать. Сразу и колокольчик заголосил как очумелый. И я сразу залаял звонко: мол, просыпайтесь скорей, путина началась!
Вскочил Никита и к закидушке кинулся, стал леску выбирать.
— Егорка! Большое что-то! — закричал он. — Не могу вытащить! Коля, не мешай! — это он мне. — Не лезь со своими лапами!
Егорка тоже подбежал, помогать давай. Я вокруг прыгаю, заливаюсь от радости. В шубе сразу согрелся, даже жарко стало.
Налим с метр, наверно, попался, не меньше. Никита его на кукан посадил, а он спокойный такой, рассудительный. Замер на дне, и только жабры чуть шевелятся.
Тут и остальные колокольчики как обезумели. Голосят что есть мочи, трезвонят один за другим, а то и одновременно. Парнишки только и успевают налимов вытаскивать. Не до сна стало. В костёр дрова подкинули, и заполыхал он, озарил окресы.
— Может, зря? — засомневался Егорка. — Всех налимов распугаем.
— Наоборот, хорошо. Папа говорил, налимы как завороженные на свет костра идут.
Парнишки мои согрелись, а налимы и впрямь нисколько натиск не ослабили.
Утром отец приехал, а у нас целая гора налимов, и ещё три больших судака. Каждый килограмма по два, не меньше. Я вокруг важно выхаживаю, искоса с гординкой поглядываю. Вот, думаю, свезло: и рыбы наловили, и здоровье в целости-сохранности. Всё благодаря моим усилиям…
Домой веселёхонько возвращались. Никита с Егоркой, перебивая друг дружку, живо рассказывали про нашу удачную рыбалку, а я смотрел в окно и думал, что нужно достать где-нибудь ещё одну шубу, запасную, и держать её на всякий пожарный случай.
Продолжение следует… https://www.alexandrzavyalov.ru/
#6
Отправлено 28 January 2018 - 04:17
Записки смышлёной собаки
6
После этой рыбалки в теле моём странные изменения случились. Когда холодно, организм в особенном режиме работать начинает. От меня такое сильное тепло исходит, что в избе меня вместо печки используют. Меня даже на зимнюю рыбалку не берут, если лёд тонкий. И снег, и лёд подо мною сразу таят, и приходится мне часто менять дислокацию. Однажды засиделся, засмотрелся, как Никита из лунки окуньков выдёргивает, да так и бултыхнулся в воду. Хорошо, хозяин рядом оказался. Подполз по льду и за лапу меня выдернул.
В трескучие морозы меня силком в дом загоняют. Печка в доме, конечно, тоже есть, но её недостаточно. Опять же экономия на дровах и угле. К тому же тепло моё особенное — полезное, исцеляющее, силу человеку даёт. Бывало, протопишь избу, как следует, и уже духота, как в бане. Тогда выпроваживают меня на улицу, чтобы я в коровнике посидел или в курятнике.
Кормилица, корова наша, постоянно просит, чтобы я в лютую стужу хоть полчаса рядом с ней побыл. Скучно ей по полгода в коровнике сидеть. В тесноте, в темноте, в холоде да без движения. Вот и захожу по нескольку раз на дню поболтать. Затрагиваем разные темы, благо кругозор у меня широкий. А всё больше о весне мечтаем. Тяжёлая у неё жизнь, а когда о хорошем думаешь, всё легче.
Пожалел я как-то Кормилицу, а она мне говорит:
— Это ещё что — терпимо. Как подумаешь, каково оленям зимой, лосям, косулям и всем нашим, кто травой питается, даже страшно становится. Снега иной раз по два метра выпадет — где они там траву находят, я вообще не представляю! Ужас! А морозы какие! За сорок градусов бывает! За пятьдесят! Страшно! А в пургу холод до костей пробирает. Сколько раз слышала — и замерзают, и умирают от голода. Бывает такая зима лютая, что до весны мало кто доживает. О-хо-хо, зиму пережить — не поле перейти. Даже хищников зимой жалко.
Послушал я тогда Кормилицу и полюбил её ещё больше. Захотелось ей косточку принести, припрятанную шкурку от сала, да вовремя вспомнил, что у нас рационы разные. А ещё мне почему-то вспомнился один странный случай.
Повстречал я как-то зимой знакомую собачку и спрашиваю:
— Что-то давно тебя не видно. Случилось чего?
— Да с хозяйкой моей плохо. Всё время от неё не отхожу.
— А что с ней? — разволновался я.
— Депрессия у неё.
Удивился я: что за болезнь такая? Оказалось, это какая-то таинственная хворь, которую никакими анализами выявить нельзя, но люди её очень ценят.
— Разве твоя хозяйка в холодном тёмном сарае живёт? — сыпал я вопросами. — Её по полгода оттуда не выпускают? Солнца не видит?
— Нет, что ты.
— Неужели на улице живёт, на морозе? — ахнул я.
— Мы в тёплом доме живём. Хорошо у нас, уютно, всё есть.
— Подожди, она что, голодает? Одним сеном питается?
— Да нет, с питанием у нас всё хорошо. Полный холодильник. Деликатесы едим.
— Тогда я вообще ничего не понимаю! — растерялся я. — Странно. Я-то думал, у животных зимой самая страшная жизнь, а получается, люди ещё больше страдают.
— Я сама уже запуталась, — вздохнула моя знакомая. — А как помочь, не знаю, — и пошла, понуро опустив плечи.
У меня сердце сжалось от сострадания. Мы, собаки, постоянно себя виним, если хозяин вдруг упал духом, не в настроении, а уж если заболел — это вообще страшно. Нет ничего ужаснее для собаки, чем болезнь хозяина. Помню, однажды Никита заболел, так я чуть с ума не сошёл.
В тот раз меня к Никите долго не пускали. Целый час я бегал вокруг дома, места себе не находил. Переволновался — жуть. И скулил, скулил, не переставаючи. Чувствовал, что Никите всё хуже и хуже, и уже страшные картины перед глазами являлись. Хотел уж было стекло выбить, чтобы внутрь пробраться, но, к счастью, мама опомнилась и впустила меня в дом.
Подбежал я к кровати и вижу: Никита весь такой больной, измождённый. Положил я ему голову на грудь, слышу, сердце трепещет и тревожно бьётся, хрипы из груди, и жар печёт. Никита погладил меня по голове ослабевшей рукой, и у меня слёзы из глаз закапали. Эх, думаю, не уберёг я хозяина своего. Не будет Никиты, и я жить не смогу. И так мне больно и страшно стало!
Вдруг, чувствую, нечто таинственное происходить стало: у Никиты сердце ровней застучало, а у меня перед глазами радужные перья на лазури замелькали, тут же и в сон потянуло. Так и ухнул в дремотную бездну. Приснилось мне, будто мы уже в больнице. Никита на койке лежит, а я рядом, на коврике. Вокруг нас вирусы и бактерии в белых халатах собрались… Консилиум держат. Решают, какое лечение назначить, чтобы добиться нужного результата…
Самый главный вирус раздумчиво смотрел на Никиту и озадаченно теребил в руках больничную карту.
— Странно, пациент пошёл на поправку, — расстроено сказал он. — Очень даже неожиданно…
— Мы сделали всё возможное, уважаемый профессор, — оправдывалась главная бактерия. — Строго следовали по инструкции.
— Не сомневаюсь. В какой момент началось выздоровление?
Бактерия брезгливо ткнула пальцем в мою сторону.
— Да вот, когда появилась эта псина.
Вирус-профессор посмотрел на меня с нескрываемой неприязнью и выдавил из себя:
— Какой гадкий пёс! Зачем же вы позволили ему находиться рядом с пациентом? — К несчастью, мы ничего не могли сделать. Между ними очень крепкая таинственная связь. Они всегда вместе, и мы не в силах их разлучить. Из-за этой собаки мы утратили все наши способности.
— Вот оно что… — осенило профессора. — То-то, я чувствую, мне как-то нехорошо. Ну что ж, видимо, здесь мы уже ничего не сможем сделать. Пойдёмте к другим пациентам.
— Думаю, в первую очередь нужно посетить пациентку из пятой палаты, — просунулась какая-то вёрткая бацилла. — Очень лёгкий случай. Злая женщина, и патологически не любит собак.
— Вот как! Да это же здорово! — обрадовался профессор. — Ну что ж, у нас есть прекрасная возможность восстановить силы. Пройдёмте скорее, уважаемые коллеги.
Я проснулся и сразу же положил голову на грудь Никиты. Чувствую, температура спала, дыхание ровнёхонькое, без всяких сиплых звуков и хрипов, сердце бьётся ритмично и весело, выстукивая какую-то удивительную мелодию. Я слушал эту прекрасную музыку и от счастья боялся пошевелиться. И лишь тихие слёзы катились из моих глаз.
После я восстановил хронологию событий и понял, что заболел Никита как раз в тот день, когда с утра меня не похвалил и не погладил. Помню, я тогда сразу забеспокоился, маяться стал сильно: что сделал не так? Почему отчуждение? Старался лишний раз на глаза попасться. И вот Никита заболел… К счастью, я всё-таки успел. Никита погладил меня по шёрстке — и сразу исцелился.
Что и говорить, нет худа без добра. С тех пор я понял, что на мне не только сохранность всего имущества, движимого и недвижимого, но и здоровье семьи. Если человек хоть раз в день собаку погладит, он в этот день не заболеет. Но теперь я не жду, когда меня погладят, а сам решительно забираюсь лапами на грудь. Ведь самое лучшее средство от всех болезней — это профилактика. Пусть это и не видно обычному глазу, но, когда собака счастлива, она в семью здоровье и счастье приносит, удачу приманивает.
С тех пор я болезнь заранее чувствую. Могу даже силой мысли её предотвратить. Теперь бактерии и вирусы нашу семью седьмой дорогой обходят. Боятся. А если какая-то бацилла и проходит случайно мимо нашего дома, то в страхе озирается и ускоряет шаг.
Продолжение следует… https://www.alexandrzavyalov.ru/
#7
Отправлено 01 February 2018 - 16:14
Записки смышлёной собаки
7
Помню, гнался я за длинноухим зайцем, и угораздило меня на змейку наступить. Ну, а как же, укусила, конечно, с неё не станется. Хворал потом сильно, прошёл курс реабилитации. А дело было так.
Несусь я, значит, во все лопатки вдоль горушки за косым и уже вроде как настигаю. Гадюку ещё издалека приметил. Лежит она, красавица, на гранитном камушке, шоколадная такая, узористая и блестящая, на солнышке греется. Поела хорошо, и лень ей, и хорошо на душе… Ну, я к зайцу сразу интерес потерял, мне, вишь, любопытно стало, разохотилось на гадюку вблизи полюбоваться.
Она с камешка-то в траву юркнула, а я — за ней. Свернулась в кольцо и шипит на меня, языком своим раздвоенным треплет. Неприятно так шипит, аж на душе муторно стало, и запах от неё нехороший, отталкивающий. А всё же не отступаю, решил с нею во чтобы то ни стало поближе познакомиться, а там и поиграть, если дружелюбная окажется. Подступил поближе — она давай от меня отползать, бочком как-то, с опаской оглядывается. И тут я её лапой разве чуть-чуть за хвост придержал, а она вдруг мгновенно развернулась и клюнула меня прямо в нос. О-хо-хо, скажу я вам! Так больно тяпнула, что у меня слёзы картечью из глаз брызнули! Шарахнулся я в ужасе от неё и заскулил как щенок малый. Вот, думаю, зверюга! Хуже кота сиамского.
Отбежал в сторонку и мордаху лапёхами растираю, языком старательно облизываю. Вот только ничегошеньки не помогло: нос прямо на глазах распух до неприличных размеров. Был чёрный как смоль, а стал какой-то с синюшным отливом, как слива. Запахи враз перестал различать. Всё же резкая боль стихла, зудеть давай, ныть тупо, голова закружилась, слабость по всему телу разлилась, в сон потянуло. Я — чего уж там — противиться не стал. У нас каждая собака знает, что лучший лекарь — это хороший сон. Во сне организму во стократ легче с болезнью справиться, опять же подсказка может присниться. У нас вещие сны — обычное дело. Рухнул я в пахнущую мёдом таволгу и тотчас же угодил в сети старого пса Морфея, и захрапел на всю округу.
И вот снится мне, будто подползает ко мне та самая змеища, вся такая виноватая и подавленная, и с дрожью в голосе говорит:
— Ой, как же у вас лицо распухло! Боже мой! Боже мой! Что же я наделала! Беда-то какая! — У самой слёзы из опухших глаз капают, по траве катятся. — Извините, пожалуйста, простите ради Бога, я вас нечаянно укусила. У меня это рефлекторно получилось. Машинально. Просто вы мне на хвост наступили, не то чтобы больно… вспылила я, со мной это бывает.
— Да ладно, я сам виноват, — обиженно буркнул я.
— Вам срочно лечиться надо: у меня очень сильный яд. Пойдёмте скорее, я вам травку покажу от моего яда.
Указала она на какой-то кустарник с чёрными ягодками — то ли бузина, то ли похожее на неё — и говорит:
— Вот это самое лучшее противоядие, не сомневайтесь, проверено.
Я попробовал ягоды с кустарника, и сразу мою кислую и опухшую физиономию перекосило. Спешно выплюнул и простонал:
— Горькие какие, невкусные!
— Ну, что поделаешь, — вздохнула гадюка. — Терпите, раз уж так получилось.
Потом ещё всяких трав показала.
— Те ягоды — противоядие, — важно объясняла она. — А вот эта травка — чтобы осложнений на почки не было. Понимаете, мой яд кристаллизуется в почках, и они могут не выдержать, отказать. А вот эти растения — общеукрепляющие, очень полезны для организма, для тонуса.
Змейка вообще очень общительная оказалась. Пока я траву трескал, она болтала без умолку.
— Вы знаете, — говорила она, — в вас, в собаках, столько любви много, поэтому у вас очень пластичные гены. Вы очень легко можете меняться и улучшаться. Вас даже люди меняют — породы разные. Вот вы от волков произошли, а мы, змеи, очень древние животные. Гораздо древнее волков и других животных. Но, к сожалению, за миллионы лет мы практически никак не изменились. Говорят, из-за нашей злобы и косности мышления. Но это не так. Думаю, из-за нашего образа жизни, — вздохнула змея. — Предназначение наше, конечно, нелицеприятное. Дорого оно нам обходится, очень дорого. Хотя мы уже смирились. Видимо, нельзя нам эволюционировать: может что-то ещё хуже получиться. Я вот тоже вредная. С сёстрами совсем не общаюсь. Раньше мы постоянно спорили, с какой стороны яйцо разбивать, ругались.
Мне вроде как лучше стало. Стал даже с аппетитом траву жевать.
— Вот вы с людьми живёте, а ведь у нас людей никто не любит, — не умолкала змея. — Вред от них большой. А скажите, какие они? Стараются меняться в лучшую сторону?
— У меня хозяин хороший, а про других — трудно сказать.
— Вас разве на цепь никогда не сажали?
Я от обиды чуть не поперхнулся.
— Цепь — это не мой уровень! — важно ответил я.
— Понятно. Знаете, вот если бы я человека укусила, мне бы его нисколечко жалко не было, разве если ребёнок. А вот собак жалко. И кошек — тоже.
— А кошек-то за что? — удивился я. — Вообще-то это вредное животное.
— Может, вы и правы. Они у нас мышей постоянно крадут. Конкуренты. Зато они такие милые…
— Ага, милые, как же!.. Мягко стелют — жёстко спать.
— Ну, люди их за что-то же любят, гладят их! Они так мурлыкают мелодично — прямо заслушаешься. Вот бы меня кто погладил. Хотя… — змея опять понурилась. — Я ведь мурлыкать не умею и в руках себя держать не умею. В руках я ещё агрессивней становлюсь… от испуга больше.
Мне змейку даже жалко стало, проникся я к ней симпатией, несмотря ни на что.
— Просто так никто гладить не будет, — учил я. — Тут шерсть нужна. Лучше когда мягкая и пушистая, шелковистая и красивая.
— Шерсть бы мне не помешала. Мы змеи постоянно мёрзнем.
— А ещё надо хвостом махать. Хочёшь, научу?
— Зачем? Я же не гремучая змея, я гадюка.
— Всё равно надо. Полезный сигнал, дружественный.
Змея чуть задумалась и спросила:
— А хозяин ваш хорошо готовит?
— Когда как, иной раз лапы оближешь. Вообще-то меня хозяйка кормит. Из борща мне мясо выкладывают, а сами свеклу и капусту едят.
— А мне совсем немного надо. Неделями могу не есть, а то и месяцами. Главное, конечно, чтобы вкусно было.
— Это точно.
— А вы правда на меня не сердитесь? — робко спросила змея.
— Теперь уже нет.
— Ой, я так рада! Вы знаете, на нас, змей, много всякой напраслины наговаривают. Вот сейчас, вы думаете, я случайно к вам во сне пришла? Нет, мы, змеи, всегда так делаем. Люди думают, что животные от болезней сами травки находят, по запаху. Не знаю, как от других заболеваний, а от змеиного укуса — это мы показываем. Мы легко можем через сон с укушенным связаться. А ещё мы гипнозом владеем. Ой! — вдруг опомнилась она. — Заболталась совсем! Вам же лечиться надо! Просыпайтесь скорей!
Тут я и проснулся. Огляделся по сторонам и змеи никакой не обнаружил. Нос ещё больше распух, но хоть какая-то бодрость появилась. Пошёл я те травки и ягоды искать, которые мне змея во сне показала. Что-что, а их я крепко запомнил. Вскоре и кустарник нашёл с чёрными ягодами. Поел их, потом травой закусил — жую и плачу, в общем, кое-как натолкал в себя, вогнал в оторопь желудочно-кишечный тракт. А что поделаешь, жить захочешь, и траву начнёшь есть.
Сразу же сморил меня опять сон, и проспал я десять часов кряду. На этот раз мне, правда, змея не снилась. Привиделась молоденькая овчарочка с другого конца деревни, которая ещё ни разу замужем не была. Плачет она, значит, вся мордаха в слезах, и говорит мне так ласково, с дрожью в голосе:
— Ты даже не представляешь, как я за тебя испугалась! Я же без тебя жить не смогу! Ты дороже мне всех на свете! — и дальше всё в том же духе наговорила.
Потом я весь сон читал ей стихи, а она слушала с придыханием и не сводила с меня своих влюблённых, восхищённых глаз.
Проснулся уже почти здоровым; чую, на сердце легко и спокойно, мордаха перестала болеть, зачесалась, опухоль чуть спала. Побежал я скорей домой. Ну, думаю, потеряли меня, беспокоятся, места себе не находят. Страшные мысли от себя прочь гонят. Полиция, МЧС, больницы, патологоанатомы, тысячи волонтёров местность прочёсывают. А я подбегу — вот они обрадуются!
Продолжение следует… https://www.alexandrzavyalov.ru/
#8
Отправлено 05 February 2018 - 03:26
Записки смышлёной собаки
8
Только я лапы в деревню направил, гляжу, плетётся мне навстречу старый алабай — так среднеазиатскую овчарку называют. Я его не то чтобы побаивался — он всю карьеру на цепи просидел, — уважал сильно: могучая собака, ну, совершенный медведь! Теперь, правда, совсем дряхлый стал, еле лапами передвигает. Пасть раззявил, отдышка, как у астматика, хрипы из груди, язык сбоку болтается.
Жалко мне стало старого, аж комок к горлу подступил. Была бы кость, отдал бы, не задумываясь. Буженину отдал бы, честное слово! Подбежал я к нему, поздоровался, хвостом тропинку подмёл. Ну и присели мы передохнуть, о делах наших скорбных покалякать.
Стал он мне про свою горькую жизнь рассказывать, и страшен был его рассказ. Я то и дело слёзы украдкой смахивал. Что и говорить, всю жизнь на цепи, детей нет, любовь по молодости была, да и то злые люди разлучили. И вот теперь, когда старик совсем хворый стал, хозяин отвязал его и отпустил в лес умирать. Собаки всегда, когда смерть чуют, уходят подальше от глаз — в лес, в тайгу, в самую глушь. Это и у предков, у волков, закон такой, чтобы стаю не обременять.
Зашёл у нас разговор о первой любви, и рассказал старый алабай такую историю.
— Как же, была у меня одна, по молодости, — крякнул он. — Полюбили мы друг дружку. Она хоть и росточку малого, пекинесса, а так мне в душу запала, так мне по сердцу пришлась, что я и спать, и есть не мог, всё о ней, красавице, о ней думал! О-хо-хо, не знал я тогда, что собачье счастье никому не надо. Злые люди развели нас в разные стороны. Не судьба, мол.
Потом подумал малость и говорит:
— Да я и сам виноват. Тогда меня ещё на цепи не держали. Свободно гулял. А вот стеснялся я к ней подойти.
— Чего же вы стеснялись, дедушка? — удивился я. — Вы вон какой сильный! Вам все завидовали, и я — тоже.
— Что мне сила эта… Не пригодилась. Облика я своего стеснялся. Мне хозяин в юном возрасте хвост и уши отрезал. Мол, для нашей породы так положено; дескать, с волками драться ловчее. Те, вишь, норовят за уши и хвост ухватить. Вот и нужно, чтобы у них никакой зацепки не было, надобно лишить инициативы. Э-хе-хе… Вот такой экстерьер: остался я без ушей и без хвоста. И главное-то что — за всю свою жизнь ни одного волка не видел! А как бы я их встретил, волков этих, когда всю жизнь на цепи просидел? Вот и, спрашивается, какой резон? Где логика? Где, спрашивается, хоть какая-то разумная подоплёка? Эх, люди, люди… злые они. Всю жизнь мне исковеркали. Я ведь из-за этого своего вида и комплексовать стал, робел перед любимой. Долго я не мог насмелиться. Всё думал, думал, планы строил, стратегию, мечтал только, как мне с любимой поближе познакомиться. Тянул кота за хвост. А тут гляжу — за моей любимой уже целая стая ухажёров увивается. Облепили её всю кругом, а один уже карабкается… У меня прям кровь в голову ударила. Будто обухом шибанули. Кинулся я в то столпотворение и разметал всех в великом бешенстве. Кого и покусал до смерти, не без этого. Так-то на меня эта ситуация подействовала. И вот остались мы одни, стоим друг перед дружкой, и решился я, и стал в любви объясняться. И она вроде как благосклонна, не против, с теплинкой на меня смотрит. И только я, стало быть, обрадовался, прибежал хозяин и за уши меня оттащил. Образно говоря. Ушей-то у меня нет. Дескать, не пара мы, мол, я в четыре, а то и в пять раз в холке её превосхожу. Ну и что, что она росточком маленькая? Любовь, ведь она на любую высоту рассчитана. Главное ведь душа, понимание.
Старик замолчал и тяжело задышал, вывалив язык.
— Как же так, дедушка, вы её больше так и не видели? — осторожно спросил я.
— Потом мы в деревню переехали, — вздохнул алабай. — Здесь меня сразу на цепь посадили. Думал, временно, а оказалось, на всю жизнь. Первое время надеялся — она меня сама найдёт, зазноба эта. Потом о новой любви мечтал. Не зря же говорят, время лечит. Думал, вот увижу какую-нибудь похожую на неё — и обязательно влюблюсь. Может, так бы и вышло, гуляй я на свободе. А на цепи — какая уж тут любовь? На цепи — одно издевательство. Меня эти собачьи свадьбы всё время из себя выводили. Встанут возле забора напротив и дразнятся. У меня такая злость накипала! Всё нутро моё рычало. Порвал бы в клочья без всякой жали! Ничего, думаю, рано или поздно с цепи сорвусь и тогда поглядим, какие вы герои. Помню, и ты среди них был…
У меня шерсть на загривке всколыхнулась. Прижал я уши и стал как-то ниже росточком.
— Я? — прошелестел я. — Я, дедушка, всегда к вам со всем уважением…
— Да ладно, дело прошлое. Я уже не в обиде. Куда мне уже старику обижаться. Да и клыков уже нет, все сгнили. Мне теперь и осталось, что доползти до первого оврага и отдать волкам тушу.
— Давайте, я вас провожу?
— Куда ты меня проводишь? Я к волкам иду. У меня ведь сейчас только одна мечта осталась — волков повстречать. Пусть уж загрызут теперь, хоть в борьбе закончу своё существование, как настоящий боец. Мясо моё волчатам пригодится. Я уже нежилец, так хоть какая-то польза от меня будет. Вместо косули съедят, та и поживёт ещё… Тоже к волкам хочешь?
— Да нет… это я так.
— Увидишь ещё, в своё время, ежли не закопают.
— Не закопают, не дамся. Я, как почувствую недомогание, сразу же, как и вы, дедушка, в лес уйду.
— Ну, тебе ещё рано об этом думать. Хозяин-то у тебя хороший?
— Хороший. Гулять меня отпускает. У нас в семье вообще все любят друг друга.
— Повезло. А я всю жизнь прослужил худому человеку. Ни на рыбалку, ни на охоту меня не брал, всё цепь, цепь. Добро его охранял, богатство. Всю жизнь он там всё что-то копил, комодил, людей обманывал. Я не раз слышал, как он хвастался, что кого-то без какой-то нитки оставил.
— А сейчас как? Жалел ваш хозяин, что никогда не увидитесь?
— Думаю, ему всё равно, — вздохнул алабай. — Он ещё полгода назад замену мне подготовил. Видит, я уже больной, никуда меня не надо, ну и щенка тоже нашей породы взял. Хороший такой щеночек, весёлый, озорной, игривый, — мордаха старика засветилась от радости. — Детство, оно завсегда счастливое. Даже во сне улыбается, лапками сучит, пинается. По нраву ему жизнь, а как же, сам такой был. Со мной любил играться. И для меня тоже радость, хоть какая отдушина. А с другой стороны… смотрю я на него, и сердце горечью обливается: эх, думаю, как же тебе не повезло, милый! Несчастливая тебя жизнь ждёт, ох и бедовая! Жалко его до слёз. А что сделаешь — такая уж наша доля. Однако заговорился я, чую, силы покидают. А путь, знать, не близкий, в саму глушь надо забраться. Там волки эти.
Я смотрел вслед старому алабаю, и на душе моей кошки заскребли. Так тоскливо стало, что хоть сам волкам в пасть лезь. А всё же вспомнил, что у меня хозяин хороший, сразу мне полегчало, лапы расправились. Захотелось всю нашу семью увидеть, обнять их всех лапами, облизать, как следует.
Продолжение следует… https://www.alexandrzavyalov.ru/
#9
Отправлено 05 February 2018 - 03:27
Записки смышлёной собаки
8
Только я лапы в деревню направил, гляжу, плетётся мне навстречу старый алабай — так среднеазиатскую овчарку называют. Я его не то чтобы побаивался — он всю карьеру на цепи просидел, — уважал сильно: могучая собака, ну, совершенный медведь! Теперь, правда, совсем дряхлый стал, еле лапами передвигает. Пасть раззявил, отдышка, как у астматика, хрипы из груди, язык сбоку болтается.
Жалко мне стало старого, аж комок к горлу подступил. Была бы кость, отдал бы, не задумываясь. Буженину отдал бы, честное слово! Подбежал я к нему, поздоровался, хвостом тропинку подмёл. Ну и присели мы передохнуть, о делах наших скорбных покалякать.
Стал он мне про свою горькую жизнь рассказывать, и страшен был его рассказ. Я то и дело слёзы украдкой смахивал. Что и говорить, всю жизнь на цепи, детей нет, любовь по молодости была, да и то злые люди разлучили. И вот теперь, когда старик совсем хворый стал, хозяин отвязал его и отпустил в лес умирать. Собаки всегда, когда смерть чуют, уходят подальше от глаз — в лес, в тайгу, в самую глушь. Это и у предков, у волков, закон такой, чтобы стаю не обременять.
Зашёл у нас разговор о первой любви, и рассказал старый алабай такую историю.
— Как же, была у меня одна, по молодости, — крякнул он. — Полюбили мы друг дружку. Она хоть и росточку малого, пекинесса, а так мне в душу запала, так мне по сердцу пришлась, что я и спать, и есть не мог, всё о ней, красавице, о ней думал! О-хо-хо, не знал я тогда, что собачье счастье никому не надо. Злые люди развели нас в разные стороны. Не судьба, мол.
Потом подумал малость и говорит:
— Да я и сам виноват. Тогда меня ещё на цепи не держали. Свободно гулял. А вот стеснялся я к ней подойти.
— Чего же вы стеснялись, дедушка? — удивился я. — Вы вон какой сильный! Вам все завидовали, и я — тоже.
— Что мне сила эта… Не пригодилась. Облика я своего стеснялся. Мне хозяин в юном возрасте хвост и уши отрезал. Мол, для нашей породы так положено; дескать, с волками драться ловчее. Те, вишь, норовят за уши и хвост ухватить. Вот и нужно, чтобы у них никакой зацепки не было, надобно лишить инициативы. Э-хе-хе… Вот такой экстерьер: остался я без ушей и без хвоста. И главное-то что — за всю свою жизнь ни одного волка не видел! А как бы я их встретил, волков этих, когда всю жизнь на цепи просидел? Вот и, спрашивается, какой резон? Где логика? Где, спрашивается, хоть какая-то разумная подоплёка? Эх, люди, люди… злые они. Всю жизнь мне исковеркали. Я ведь из-за этого своего вида и комплексовать стал, робел перед любимой. Долго я не мог насмелиться. Всё думал, думал, планы строил, стратегию, мечтал только, как мне с любимой поближе познакомиться. Тянул кота за хвост. А тут гляжу — за моей любимой уже целая стая ухажёров увивается. Облепили её всю кругом, а один уже карабкается… У меня прям кровь в голову ударила. Будто обухом шибанули. Кинулся я в то столпотворение и разметал всех в великом бешенстве. Кого и покусал до смерти, не без этого. Так-то на меня эта ситуация подействовала. И вот остались мы одни, стоим друг перед дружкой, и решился я, и стал в любви объясняться. И она вроде как благосклонна, не против, с теплинкой на меня смотрит. И только я, стало быть, обрадовался, прибежал хозяин и за уши меня оттащил. Образно говоря. Ушей-то у меня нет. Дескать, не пара мы, мол, я в четыре, а то и в пять раз в холке её превосхожу. Ну и что, что она росточком маленькая? Любовь, ведь она на любую высоту рассчитана. Главное ведь душа, понимание.
Старик замолчал и тяжело задышал, вывалив язык.
— Как же так, дедушка, вы её больше так и не видели? — осторожно спросил я.
— Потом мы в деревню переехали, — вздохнул алабай. — Здесь меня сразу на цепь посадили. Думал, временно, а оказалось, на всю жизнь. Первое время надеялся — она меня сама найдёт, зазноба эта. Потом о новой любви мечтал. Не зря же говорят, время лечит. Думал, вот увижу какую-нибудь похожую на неё — и обязательно влюблюсь. Может, так бы и вышло, гуляй я на свободе. А на цепи — какая уж тут любовь? На цепи — одно издевательство. Меня эти собачьи свадьбы всё время из себя выводили. Встанут возле забора напротив и дразнятся. У меня такая злость накипала! Всё нутро моё рычало. Порвал бы в клочья без всякой жали! Ничего, думаю, рано или поздно с цепи сорвусь и тогда поглядим, какие вы герои. Помню, и ты среди них был…
У меня шерсть на загривке всколыхнулась. Прижал я уши и стал как-то ниже росточком.
— Я? — прошелестел я. — Я, дедушка, всегда к вам со всем уважением…
— Да ладно, дело прошлое. Я уже не в обиде. Куда мне уже старику обижаться. Да и клыков уже нет, все сгнили. Мне теперь и осталось, что доползти до первого оврага и отдать волкам тушу.
— Давайте, я вас провожу?
— Куда ты меня проводишь? Я к волкам иду. У меня ведь сейчас только одна мечта осталась — волков повстречать. Пусть уж загрызут теперь, хоть в борьбе закончу своё существование, как настоящий боец. Мясо моё волчатам пригодится. Я уже нежилец, так хоть какая-то польза от меня будет. Вместо косули съедят, та и поживёт ещё… Тоже к волкам хочешь?
— Да нет… это я так.
— Увидишь ещё, в своё время, ежли не закопают.
— Не закопают, не дамся. Я, как почувствую недомогание, сразу же, как и вы, дедушка, в лес уйду.
— Ну, тебе ещё рано об этом думать. Хозяин-то у тебя хороший?
— Хороший. Гулять меня отпускает. У нас в семье вообще все любят друг друга.
— Повезло. А я всю жизнь прослужил худому человеку. Ни на рыбалку, ни на охоту меня не брал, всё цепь, цепь. Добро его охранял, богатство. Всю жизнь он там всё что-то копил, комодил, людей обманывал. Я не раз слышал, как он хвастался, что кого-то без какой-то нитки оставил.
— А сейчас как? Жалел ваш хозяин, что никогда не увидитесь?
— Думаю, ему всё равно, — вздохнул алабай. — Он ещё полгода назад замену мне подготовил. Видит, я уже больной, никуда меня не надо, ну и щенка тоже нашей породы взял. Хороший такой щеночек, весёлый, озорной, игривый, — мордаха старика засветилась от радости. — Детство, оно завсегда счастливое. Даже во сне улыбается, лапками сучит, пинается. По нраву ему жизнь, а как же, сам такой был. Со мной любил играться. И для меня тоже радость, хоть какая отдушина. А с другой стороны… смотрю я на него, и сердце горечью обливается: эх, думаю, как же тебе не повезло, милый! Несчастливая тебя жизнь ждёт, ох и бедовая! Жалко его до слёз. А что сделаешь — такая уж наша доля. Однако заговорился я, чую, силы покидают. А путь, знать, не близкий, в саму глушь надо забраться. Там волки эти.
Я смотрел вслед старому алабаю, и на душе моей кошки заскребли. Так тоскливо стало, что хоть сам волкам в пасть лезь. А всё же вспомнил, что у меня хозяин хороший, сразу мне полегчало, лапы расправились. Захотелось всю нашу семью увидеть, обнять их всех лапами, облизать, как следует.
Продолжение следует… https://www.alexandrzavyalov.ru/
#10
Отправлено 09 February 2018 - 09:12
Записки смышлёной собаки
9
Места у нас живописные, гористые. Речка рыбная, леса богаты грибами, ягодами, орехами кедровыми. Много всяких зверей и птиц. И вот с недавних пор стали у нас богатеи обживаться. Приглянулись им места наши, и давай земли скупать, строиться.
Поселились на краю деревни муж с женой, коттедж отгрохали. А с ними собачка одна приехала. Красивенькая такая, необыкновенная, чёлка на глаза наползает. Как будто из другого мира. Ляля её зовут. Влюбился я в неё сразу. С первого взгляда. Подбежал к Ляле и говорю: так, мол, и так, жить без тебя не могу, по ночам не сплю, кость в горло не лезет.
Посмотрела она на меня этак оценивающе, смерила холку и говорит:
— Я не простой породы. Мне за кого попало замуж нельзя. Знаешь, сколько моя порода стоит? — и назвала вовсе несообразную цифру.
У меня глаза на лоб полезли.
— Как же твои хозяева такую сумму накопили? — ошарашено спросил я.
Ляля сначала растерялась, а потом вдохновенно выдала:
— Хозяин на трёх работах разрывался, хозяйка — на двух, а по выходным уборщицей по ночам работала, вагоны на вокзале мыла. Да ещё летом по миллиону кустов помидоров сажали. Сами перебивалась с хлеба на воду, на всём экономили, вот и накопили на меня.
Я как-то засомневался. Видел я её хозяев. Он тучный такой, брюхом могуч и в тазу плечист, ленивый, только командовать умеет. Жена его тоже белоручка, когти длинные, вишнёвые и блескучие. И коту понятно, что рук её никакая работа по дому не касалась. И вообще вся такая накрашенная, одета изысканно, драгоценностями обвешанная. Да и в огороде они ничего не сажают. Какие уж там миллион кустов! «А вдруг они благосостояние нажили преступным путём?» — обожгла меня внезапная догадка.
Эта мысль так потрясла меня, что я решил лично провести расследование. План у меня созрел такой — упечь её хозяев в тюрьму, а Лялю оставить без средств к существованию. Разумеется, это выглядит жестоко, но как мне было иначе достучаться до её сердца? Выхода не было. Я должен был понизить её социальный статус до моего уровня. Тем более возле неё уже крутился какой-то ризеншнауцер.
И вскоре моя догадка подтвердилась. Понял я, почему Ляля неправду говорила. Ей стыдно было за своих хозяев, которые вели аморальный образ жизни и занимались криминалом. Выходит, она была куплена на грязные деньги, а значит, на самом деле и ей грош цена. В нашёй среде и так собак не любят, у которых хозяева богатые, а тут ещё и преступники. Узнают и засмеют Лялю, заклеймят позором. «Эх, Лялька, Лялька, — сокрушался я. — Вляпалась ты — и коту не пожелаешь». И так мне Лялю жалко стало, так невыносимо больно, что любовь в моём сердце ещё больше разбухла до неприличных размеров. Захотелось вытащить любимую из этой страшной западни, в которую она угодила по прихоти злого рока.
И вот в один прекрасный день назначил я Ляле свидание. Но только мы посмотрели друг другу в глаза, Ляля сразу всё поняла. Не мешкая ни секунды, она кинулась в мои объятия.
— Спаси меня! — взмолилась она. — Я не могу больше с ними жить! Они каждый день едят чёрную и красную икру, стейки всякие, шашлыки, и меня ими пичкают. А я так не могу больше! Я задыхаюсь! Я погибну скоро, если ты меня не заберёшь оттуда! — и разрыдалась на моём плече.
— Не плачь, любимая, — успокаивал я. — Мы что-нибудь придумаем.
— Пойми, они паразиты на теле природы, а я другая! Мне нужен смысл! Я хочу приносить пользу!
— Слушай, а у вас кот есть? — вдруг спросил я.
— Есть. И кот, и кошка, — сказала она, вытирая лапой слёзы. — Они всем довольны. Едят и спят по двадцать часов в сутки.
— Так я и знал! Что и требовалось доказать! Коты никогда не борются, они всегда плывут по течению. Кошки вообще даже подгребают. А мы не такие! Мы будем бороться назло судьбе! Мы сделаем мир чище и добрее!
Ляля смотрела на меня с восхищением и даже, не побоюсь этого слова, с любовью, не отрывая своих прикрытых чёлкой заплаканных глаз. И я чувствовал, что стал выше в холке, что грудь моя выгнулась колесом, что хвост мой распушился и качается в такт каждому сказанному мной слову.
И понял я, что Ляля любит меня, что мы созданы друг для друга, и уже ничто не может разлучить нас. В животе моём заурчало, и я почувствовал, что проголодался.
— Неужели ты каждый день ешь шашлыки, буженину? — спросил я.
Ляля робко потупилась, покраснела по самую макушку и обронила:
— Да.
— Бедная ты моя! — с горечью покачал я головой. — Несчастная ты моя! А ты не могла бы принести мне кусочек?
— Хорошо, — тихо сказала она. — У нас как раз сегодня запеченный поросёнок.
— Что ж, пусть будет поросёнок, — охотно согласился я. — Я должен разделить твои страдания.
Целый месяц Ляля носила мне всякие деликатесы, отчего я изрядно поправился. Шерсть моя стала лосниться, словно намазанная гусиным жиром, а щёки обвисли, как у бульдога.
Увы, счастье нам выпало недолгое. Собака предполагает, а человек располагает.
Угораздило же меня рассказать о нашей истории любви другим собакам. Многие узнали и о подноготной хозяев Ляли. И одна поисковая немецкая овчарка, которая служит в следственном отделе, и передала, куда следует. Однако хозяина Ляли так и не посадили. Он оказался большой начальник из городской администрации. Правда, сухим выйти из воды ему не удалось. Работы он лишился; откупаясь, потерял много денег, а главное, от него ушла молоденькая жена, забрав Лялю с собой. Такие вот дела.
Больше Лялю я никогда не видел. Даже не знаю, где она сейчас, что с ней. Извините, не могу больше рассказывать, слёзы душат…
Продолжение следует… https://www.alexandrzavyalov.ru/
#11
Отправлено 13 February 2018 - 11:37
Записки смышлёной собаки
10
У нас в лесу травоядных и мирных животных в изобилии, а вот волков мало совсем. Ну и собрались как-то олени, лоси, кабаны и другие вегетарианцы на митинг. Стали думу думать, как эту проблему решить. Я ради интереса тоже на собрание пришёл.
Мнения сразу разделились. Старики говорили, что без волков нельзя, «полезное животное», а молодые — что не надо их вовсе.
— Как же без волков?— горячился пожилой лось. — Скучно без волков. Здоровья никакого не стало. Бегать мы совсем перестали, прыгать разучились, спортом не занимаемся. Растолстели до безобразия. Сейчас каждый второй — хворый. Да и остальных здоровыми не назовёшь. Случись медкомиссия — всех забракуют.
— Без волков никак нельзя, — с горечью поддакнул старый олень. — Мне помирать скоро, а некому себя оставить. Страшно даже подумать. Зря столько мяса пропадёт. Дожили… Смысл жизни теряется.
— Раньше и болезней таких не было. У нас про атеросклероз и диабет никто не слышал, а сейчас обычное дело.
— Что «диабет»! — сокрушался вожак оленей. — Раньше опасность всех сплачивала, дружненько жили, нет-нет да и любовь вспыхивала, а сейчас каждый за себя. От нечего делать грызёмся друг с дружкой по мелочам.
— Как же быть? — робко спросила косуля.
— Надо из других лесов волков выписать.
— Тоже скажешь! — ахнула олениха. — Забесплатно никто не даст. А если импортных волков — тут вообще втридорога.
— Объявление надо в газету дать. Может, волки с других лесов к нам переедут. Бесплатно. Вдруг где-то их много.
— Правильно, — согласился кабан-секач. — Но на это надея слабая. Я слышал, сейчас с волками везде туго. Действовать надо многовекторно. Нужно ещё счёт в банке открыть, чтобы туда жертвовали на спасение волков.
— Вот здорово! — захлопала длинными ресницами молодая олениха. — Я слышала, так же в дальневосточных лесах тигра спасают. Может, нам тигров тоже выписать? Они красивые, грациозные. Или леопарда?
— Хорошо бы, — мечтательно закатила глаза косуля. — Только они дорогие, наверно. Леопардов, говорят, вообще мало. Каждый на вес золота.
— Если много денег будет, почему нет?
— А кто такой тигр? — вдруг спросила юная кабаниха.
— Это тот же кот, доченька, только большой, полосатый, — ответил её отец.
— Даже больше волка?
— Вот десять волков взять — одни тигр будет.
— Ничего себе! Конечно, тогда тигр лучше!
— Само собой, лучше, — согласился пожилой лось. — От волка легко отбиться, если он один, а с тигром не забалуешь.
— Вот и мы все так думаем, — сказал вожак оленьего стада. — Однако нужно подстраховаться. Нельзя класть все яйца в одну корзину. Нужно и тех, и тех выписать, и волков, и тигров.
Стали голосовать.
— Кто за то, чтобы восстановить волка в нашем лесу? — торжественно вопрошал старый лось.
И все проголосовали единогласно «за». Кроме меня. Я, естественно, не пошёл на поводу у толпы. У меня насчёт волков своё мнение.
— Это вы хорошо придумали… — насмешливо сказал я, еле сдерживая возмущение. — Вам, может, волки и нужны, а нам они совсем без надобности. Вы бегаете хорошо, а наша корова бегать не умеет. А если волки на неё нападут? Где мы тогда будем молоко брать? Нам без молока никак нельзя.
— А сам-то ты на что? Защитить не сможешь?
— Мне дом охранять надо, и других обязанностей хватает.
— Нет, ну вы посмотрите на него! — возмутилась олениха. — Из-за одной вашей коровы мы все должны страдать! Вообще-то у нас лесное собрание, а в деревне вы у себя как-нибудь сами разбирайтесь! Вас вообще-то никто не звал!
И тут я решил пожертвовать собой…
— Подождите, есть же другое решение, — говорю я. — Давайте, я вместо волков буду. Если надо, товарищей позову.
Секунд десять глухая тишина стояла, а потом старый олень недоверчиво спросил:
— А справишься? Дело серьёзное.
— Конечно. Раз надо, я готов.
— Да какой из него волк! — возмутилась олениха. — У него глаза добрые!
— И правда, добрые, — согласился олень. — Увы, ничего не получится, мы не может доверить вам такое серьёзное дело.
Я принялся что-то доказывать, объяснять, но они и слушать не захотели. Стали расходиться, разбредаться в разные стороны, а я ещё рычал, взывал к разуму:
— Вы не имеете права! Нужно учитывать интересы всех сторон! Это не демократично!
Прибежал я домой и Кормилице обо всём рассказал. Как ни странно, она выслушала спокойно, без истерик и сказала:
— Я сама по волкам соскучилась. Пускай бегают. Они такие дружные, сплоченные. А если тигры будут, это вообще здорово! Посмотрю хоть на них. Они те же коты, значит, и молоко любят.
Никите я тоже рассказал. Положил голову ему на колени и выложил всё как есть. Правда, он нашего языка не понимает, но, я уверен, почувствовал, какие непростые времена надвигаются.
Потом я долго смотрел в зеркало и думал: как бы так сделать, чтобы глаза не такие добрые были? Стал я усиленно тренироваться, бегаю ещё больше, жую хорошо, по утрам обливаюсь холодной водой, клыки наточил. Вот только каждый день заглядываю в зеркало, а глаза какие были добрые, такие и остались.
Продолжение следует… https://www.alexandrzavyalov.ru/
#12
Отправлено 17 February 2018 - 15:23
Записки смышлёной собаки
11
Стаю сколотить мне не удалось. Искал по всей деревне, в другие сёла заглядывал, и ни одной подходящей кандидатуры: большие собаки на цепи сидят, а маленькие — тестирование не прошли.
Подключил я кое-какие связи и договорился, чтобы прислали импортных волков, декоративных. Где-то там вывели такую породу. Уж так их расписали, так разрекламировали! Будто у них и клыки белее, и тушёнку они сами впрок варят, и окорока коптят, и всякие деликатесы готовят. Словом, вместе с людьми идут в ножку со временем.
Засомневался я что-то. Если они варят или жарят там чего, без костра не обойтись. А волки не меньше нашего огня боятся. Любая шуба как порох вспыхивает. Однако кое-что в портфолио меня заинтриговало: дескать, волки эти — самые настоящие санитары леса, в буквальном смысле, работают под эгидой «Красного креста». Ну, думаю, если инструктаж прошли, значит, только больными интересуются, здоровых и молодняк трогать не будут, с разумением охотники. Наверняка и моральный облик выше, чем у обычных волков. Ну а тигров и леопардов вообще выписать не удалось. Там очередь на десятки лет вперёд.
И вот через месяц прислали по почте первую партию волков. На вид такие справные, упитанные, пушистые, у каждого на боку красный крест нарисован. Встретили мы их с хлебом с солью, с окороками и грудинкой. Со всего леса звери пришли на них поглазеть. Олени, лоси, косули и другие вегетарианцы влюблёнными глазами волков обняли, добрые слова говорят, угодить стараются. Волки тоже на зверей с интересом поглядывают, облизываются.
Главный у них даже прослезился:
— Нигде нас с таким радушием не встречали! Везде нам в жительстве отказывали, отовсюду нас гонят…
Старая волчица толкнула вожака в бок: мол, чего мелешь-то, прикуси язык. Все звери недоумённо переглянулись, а всё же никак не отреагировали. А вот я, естественно, неладное заподозрил, сразу решил держать ухо востро.
С самого начала наметил я такой план: чтобы Кормилицу не трогали, задумал я с волками как можно теснее подружиться. Стразу же и вызвался лес показать, природу нашу и богатые угодья охотничьи.
Так я грамотно экскурсию провёл, что все волки в неописуемый восторг пришли. Внимательно меня слушали и все мои советы тщательно конспектировали для дальнейшего анализа. Я даже решил закрепить своё влияние. Так, мол, и так, говорю, это моя территория, я здесь главный, поэтому ни одна шерстинка без моего ведома упасть не должна. Волки тотчас же головами согласно закивали и ещё больше меня уважать стали.
Молоденькая волчица в меня вообще по уши влюбилась. У неё прекрасное и волшебное имя, Грызя её зовут. С самого начала она на меня с восхищением воззрилась и всё время глаз не сводила. У меня же к ней смешанное чувство возникло. С одной стороны, красавица, и мех хороший, серенький такой, и хвост пушистый, и ушки с кисточками, а с другой — что-то хищное у неё в лице, волчье… В первый же час подошла Грызя ко мне и, не откладывая кота в долгий ящик, объявила: полюбила, мол, тебя с первого взгляда, никто мне другой не нужен. Я растерялся, стал вежливо уклоняться:
— Не пара мы, разные совсем. Ты потомственная волчица, а я из простых собак.
— Ничего страшного, — ответила она. — Мне снилось, что у меня муж пёс будет.
— Мало ли, что присниться может. Мне, помнится, снилось, что я на дикой собаке Динго женился.
— У меня был самый настоящий вещий сон.
— Откуда ты знаешь?
— Да и не во сне дело! — обиделась Грызя. — Я сама за волка не хочу. Я о необыкновенных детях мечтаю. Волки из века в век не меняются, а собаки — это свежая кровь, совсем другой мир, иное понимание жизни. Мои дети красные флажки перестанут бояться.
Вижу, разобиделась сильно. Смотрит исподлобья, фыркает. Вот, думаю, сейчас совсем осерчает, и полетят от меня клочки в разные стороны.
Прикинулся тоже влюблённым, а сам выбрал подходящий момент и стреканул в деревню во все лопатки. Лежу дома под яблонькой и радуюсь, что легко отделался. Теперь, думаю, меня в лес никакими сардельками не заманишь.
Этой же ночью Грызя сама в деревню явилась. Разыскала наш дом и к калитке подкралась. Хорошо ещё, все семейные спали — люди волков не очень-то жалуют. Я как раз ночной обход территории совершал. Вдруг слышу: кто-то к забору подкрадывается. Подбежал, гляжу — Грызя, волчица эта.
— Почему без разрешения ушёл? — обиженно спросила она. — Нам так много нужно обсудить… У нас большие планы.
— Мне в больницу срочно надо было, — соврал я. — У меня целый букет нервных и психических заболеваний…
Грызя чуть нахмурилась, внимательно на меня посмотрела и спросила:
— А после больницы почему не пришёл?
— Лапу вот повредил, связки потянул, — опять слукавил я. — По двору и то еле хожу.
— Ой, правда покалечился? — встревожилась она. — Покажи, пожалуйста.
— Да что там смотреть… Зажила уже… почти…
— Понятно…
Волчица замешкалась, а я придумал скривить ещё больше. Потупил взор в землю и говорю:
— Прости, Грызя. Не надо нам встречаться. Невеста у меня есть. Мы давно любим друг друга.
Грызя так и обмерла. С такой, знаете ли, болью на меня посмотрела! Столько горести и отчаяния навеки поселилось в её глазах! Она как-то сразу потухла, осунулась, постарела, шуба её покрылась седой остью. Ничего мне Грызя не ответила. Она оцепенело отвернулась и побрела, понуро опустив голову и хвост.
Я смотрел ей вслед, и сердце моё обливалось кровью. На душе скребли кошки, и комок подступил к горлу. Но что я мог сделать? Сердцу не прикажешь. Да у нас, наверное, и резус-факторы разные, несовместимые. И всё-таки долго я в себя прийти не мог. Ходил, повесив хвост, взад-вперёд и боялся, что Грызя может не пережить этот страшный удар.
От всех этих переживаний меня сон сморил. Проснулся, когда уж совсем рассвело. Стал территорию обходить, в сараи заглядывать и — вот ужас-то! — двух курочек и петушка недосчитался. И волчьи следы на месте преступлении, и запах её, Грызи. Ну, думаю, если так и дальше пойдёт, через неделю у нас вообще курятник опустеет. Меня заставят яйца нести.
Упал я духом, что и говорить. И тут вспомнил про одного несчастного дворянина. Ни хозяина у него нет, ни дома. Люди ему имя не дали, но мы его Варфоломеем зовём. Побирается он по всей деревне, к ремонтной мастерской прибился. Где какой кусок найдет, кость ли обглоданную, корочку ли чёрствую, а так целыми днями голодный. Зимой ему и вовсе худо. Шуба у него облезлая, засаленная, вся в репьях. Мне всегда его жалко было, частенько ему поесть приносил. Из своей порции. И вот меня спасительная мысль посетила. А что если его с волчицей познакомить? При волках всегда сыт будет, опять же жизнь интересная, в лесу и на свежем воздухе. Среди душистых трав и пушистого снега. Одного я опасался, что волчице его внешний вид не понравится. Потому я Варфоломею так и сказал, что он должен поразить Грызю своими внутренними качествами, своим интеллектом и неординарными способностями.
— Сам решай, — наставлял я. — У тебя и так никаких перспектив в жизни, а здесь есть возможность выбиться в волки. Плох тот пёс, который не мечтает стать волком. Может, ещё и вожаком станешь.
Гляжу, у Варфоломея глаза загорелись, но и где-то там испуг плеснулся.
— Боязно как-то с волчицей-то, — пролепетал он.
— Конечно, вероятность трагического финала очень высока. Загрызть может запросто. Но всё в твоих лапах. Хватит уже прозябать. Тут или пан, или пропал.
Ну, Варфоломей и махнул лапой.
— Правильно сказал, безнадёжно моё положение. Вся жизнь — коту под хвост. Эх, была не была! Лучше уж волку в зубы, чем коту под хвост!
Ну и познакомил я его с Грызей. Поначалу волчица вспыхнула от негодования, покраснела по самую макушку, молнии в глазах блеснули, а потом смотрю — кокетничает, на жениха с интересом поглядывает. Варфоломей о своей горестной жизни стал рассказывать, поведал о страшной судьбине своей. И так, знаете ли, пронял сердце невесты, что она в конце концов разревелась и принесла ему приличный кусок мяса на сахарной косточке. Меня же отогнала в сторону, и я смотрел, как Варфоломей обгладывает кость, облизывался и чесал задней лапой за ухом.
Зажили Грызя с Варфоломеем душа в душу, в мире и согласии, колючки друг у друга каждый день выбирают. Варфоломей поправился, даже выше росточком стал, в добротной шубе ходит. И Грызя расцвела, распушилась, взгляд её стал мягче и добрее. Почти сразу они стали жить отдельно от волчьего коллектива. С вожаком у них какое-то недопонимание возникло. Теперь вот мечтают создать собственную стаю и усиленно над этим работают. Я регулярно бываю у них в гостях и каждый раз не забываю напомнить, кому они обязаны своим счастьем.
Продолжение следует… https://www.alexandrzavyalov.ru/
#13
Отправлено 21 February 2018 - 03:51
Записки смышлёной собаки
12
С пришлой волчьей стаей через год скандал вышел. И так получилось, что именно я вывел их на чистую воду. И всё благодаря искусству…
Однажды Никита с родителями пошли в театр, а меня не взяли. И главное, спектакль был хороший, «Волки и овцы» называется. Когда они в театр собирались, я вокруг крутился как волчок, хвостом вилял со всей моченьки, подметал пол до блеска, в глаза с мольбой заглядывал, а они меня всё равно проигнорировали. Так мне обидно было — не передать.
Очень уж мне хотелось про волков спектакль посмотреть. Одно только название чего стоит! Как я потом узнал, там главный герой — пёс Тамерлан, которого почему-то зовут волчьей котлеткой. Волки в этом спектакли всякие. Одни — помногу глотают, другие — так себе. Но все они какие-то странные, ходят в овечьих шубах, отчего не сразу в них волка определишь. Всё это мне одна знакомая овчарка рассказала, которой посчастливилось увидеть спектакль по телевизору.
— Неужели так трудно узнать волка? — недоумевал я.
— Практически невозможно. Мало того что шуба овечья, так ещё и гримируются под овцу. Отличить может только неординарно мыслящая собака.
— А по запаху? Волчий дух ни с чем не спутаешь!
— Они одеколоном брызгаются. Да и хозяйства такие выбирают, где собаки нет.
— А зачем они овцами прикидываются? — всё никак не мог понять я.
— Как это зачем! — усмехнулась овчарка. — Появится волк в деревне — его сразу пристрелят. А если в овечьей шубе, никто и не заметит.
«Однако, — подумал я, — какое циничное коварство!»
Вскоре пошли слухи, что по району банда волков людей обманывает. В нашей деревне они ещё не были, а вот соседнюю, что в ста километрах, уже опустошили. Говорят, приходят в овечьих шубах, втираются в доверие, и ничего не подозревающие люди отдают им поросят, овец и другую живность. Такие они хитрые, что их никто поймать не может.
Жалко мне людей стало, аж слёзы навернулись. А как помочь — не знаю. Ну, думаю, нашу деревню в обиду не дам. Стал ещё внимательнее ко всем незнакомым приглядываться.
И вот однажды напротив соседей машина ветеринарной службы остановилась. У этих соседей собаки нет, экономят на охране, поэтому я за их двором тоже краем глаза приглядываю. Сначала ничего худого не заподозрил, а потом что-то меня насторожило. Из этой машины люди в белых халатах вышли. На спине и шапочках кресты красные. Я стал вспоминать, где я такие же кресты видел, и тут меня осенило… «А не волки ли это в овечьих шкурах?» — подумал я.
Потом смотрю: ветеринары кабанчика на носилках выносят и в машину грузят. Соседка причитает, а ей говорят:
— Ничего нельзя сделать: африканская чума. Очень страшная болезнь. Неизлечимая.
Я подошёл поближе, и тут среди резкого запаха одеколона волчий дух почуял. Пригляделся, а у одного ветеринара из-под халата хвост торчит. Волчий. Ага, думаю, попались, голубчики. Я, конечно, сообразил, что эта та самая волчья банда разбойников. Эх, думаю, пока наших собирать буду, они в машину — и поминай как звали. Никакой план перехват не поможет. Решил всю банду один брать.
Сорвал я с одного халат, и шапочку тоже, и сапоги. И узнал в нём вожака нашей волчьей стаи, прозвище у него Гиппократ.
Соседка как завизжит:
— Волки! Волки!
Вожак меня клыками по лапе полоснул, я его и не удержал. Волки в панике машину свою бросили, и кабанчика с носилками тоже, и всё имущество, халаты скинули и опрометью в лес сиганули.
Я гнал волков ещё какое-то время, метров сто, а потом решил вернуться. В первую очередь нужно было успокоить соседку и привести в чувство кабанчика.
Тут со всей округи с ружьями подбегать стали. Собаки прибежали. Обступили меня со всех сторон, и я почувствовал, что наступил мой звёздный час.
— Соседку обманули, а я их сразу раскусил! — рассказывал я, стараясь выглядеть импозантнее. — Ох и хитрые! На задних лапках ходят, в масках, от людей практически не отличишь. Но меня-то не проведёшь! Я волчью породу за версту чую!
— Можно конкретней? — спросила неизвестная мне декоративная собачка. — В какой момент вы почувствовали, что это бандиты?
— Мне сразу бросилось в глаза их неестественное поведение. А дальше — я уже подключил свою эрудицию и дедуктивный метод.
— Потрясающе! Восхитительно! — неслось со всех сторон.
— Почему же вы их отпустили? — не унималась собачка.
— Силы были, конечно, неравны, но я бы справился. К сожалению, поросёнок нуждался в экстренной помощи. Я не мог оставить его одного. Счёт шёл на секунды.
— Каков ваш прогноз? Поймают теперь эту банду?
— Всё зависит от правоохранительных органов. Со своей стороны я сделал всё возможное.
Кабанчик быстро отошёл от снотворного. Слёзно благодарил за спасение и пообещал мне солидный кусок сала, когда придёт время… А соседка мне сразу принесла угощение. Она кинула мне сухарик чёрствого хлеба со спичечный коробок и ласково погладила меня по голове.
Банду волков поймать не удалось. Они сразу ушли далеко, в самую глухую тайгу. Но о моём подвиге подробно пропечатали в газете. Там же я узнал, что эта шайка обманывала бедных людей по всему району в течение года, не оставляя ни следов, ни зацепок. В общей сложности они похитили полтора миллиона поросят, овечек и другой живности.
Грызя и Варфоломей, хоть и не участвовали в грабежах, тоже ушли подальше в лес. Их понять можно: попробуй докажи, что ты не верблюд. Пока их местонахождение я не знаю, но как только раздобуду адрес, обязательно навещу.
Продолжение через четыре дня. https://www.alexandrzavyalov.ru/
#14
Отправлено 25 February 2018 - 03:44
Записки смышлёной собаки
13
Однажды пригласила меня лайка на свою свадьбу. Вы её, конечно, знаете, на Молодёжной улице живёт, у неё ещё хвост крендельком. Обрадовался я, что и говорить, люблю я такие мероприятия, и подумал: медлить нельзя, поспешу-ка я. Ну и побежал, задрав свой лохматый хвост трубой.
Лайка не только мне, но всем кобелькам в округе приглашения разостлала, открытки всякими ароматами надушила. Собралось нас на свадебный кастинг — тьма тьмущая. Миллион собак, не меньше. Пекинесы, таксы, и те — туда же! Я им говорю: «Смотрите, какая невеста высокая, самая сибирская лайка, а вы куда лезете со своим росточком-то?» А те — нам хоть поглазеть, подраться, песни попеть, и то ладно.
И надо же такому совпадению, в этот же день приехала к нам в деревню артель по отлову бродячих собак. Устроили они на всю нашу братию самую настоящую облаву. Преследовали, как я понял, по политическим мотивам. Лично за мной бегал по всей деревне какой-то клоун с сачком и постоянно выкрикивал неприличные лозунги. Я и подумал, что игра такая. Носились мы с ним как угорелые, веселились не на шутку. А потом я как-то замешкался ну и попал в сачок этот.
В общем, погрузили всю нашу свадебную процессию в машину, распределили по клеткам и повезли в свадебном кортеже в неизвестном направлении. Я так и подумал, что везут нас в ресторан на праздничное застолье. Только почему-то все наши приуныли, угрюмые какие-то стали.
И вот сижу я в клетке, мечтаю, в животе урчит, и тут до меня потихоньку начало доходить. Что-то не так, думаю, игра какая-то странная. Стал у наших спрашивать. Ну, мне и объяснили, что да как.
— Меня-то за что? — ахнул я. — Я ведь семейный! У меня ошейник есть!
— Что им твой ошейник, — вздохнул сирота Бобик. — Снимут, и вот ты уже никто и звать тебя никак. Им всё равно, им, главное, план выполнить и премию получить.
— Это ещё ерунда! — накалял старый, ободранный Тузик. — Раньше вообще ходили по улицам и стреляли всех без разбора. На привязи, нет ли, всех подряд. Если кто в будке прятался, из дробовика палили, гранатами взрывали.
— За что? — потрясённый до глубины души, спросил я.
— А ни за что, просто так. Такая уж природа человека.
— Нет-нет, люди не такие, они хорошие.
— Куда уж там! Клыки у них тоже есть, только прячут.
— Я тоже давно людям не верю, — с грустью сказала беспризорная Марта. — Собаки никогда не предают, а у людей это обычное дело. Всегда причину найдут, выгораживают себя. Мы для них — так, бездушные животные.
Хотел что-то возразить, да чувствую — аргументы мои на фоне общесобачьего горя какие-то несерьёзные, незначительные. «А вдруг моя семья и Никита всего лишь редкое исключение?» — обожгла меня страшная мысль. И тут стало мне совсем как-то муторно и тоскливо.
Наши стали по очереди горькие истории вспоминать, с людьми связанные. И я всё больше и больше поражался людской подлости и коварству. Мой прекрасный мир рушился, почва уходила у меня из-под ног, и я уже не знал, за что зацепиться. Мне хотелось только одного — очутиться дома в кругу своей семьи. Я бы положил голову на колени Никите, сестрёнке Оле, маме или отцу, и это происшествие забылось бы как страшный сон.
Тузик рассказывал, как живодёры на него с вертолёта охотились, а я мысленно с мольбой взывал к Никите, просил его спасти меня и всех наших. И в какой-то момент вдруг почувствовал, что установилась телепатическая связь. Мне ещё мама говорила, что такое только между любящими душами возможно. Сигнал был слабый, но это было уже кое-что. Я ещё больше сосредоточился и силой мысли скулил и выл жалостливо, тявкал и повизгивал. Никита, разумеется, моих слов не слышал, да он и не понимает по-собачьи, но сразу встревожился, стал меня по всем углам искать, по всем подворотням, взрослых всполошил не на шутку. Побежали они с отцом по улицам и узнали страшную новость, от которой кровь в жилах стынет, — в деревне были живодёры. И кто-то даже видел, как меня в машину грузили.
Кинулись Никита с отцом в погоню и как раз вовремя успели. Нам ещё только приговор зачитывали.
Отец сразу на их старшего накинулся.
— Ты что не видишь, у нашего ошейник с номером телефона? — строго спрашивал он. — Какой же он бродячий? Других тоже освобождай! В нашем селе нет беспризорных собак!
Тот что-то блеял в ответ, оправдывался, но я уже ничего не слышал. Я был вне себя от радости, забрался Никите лапами на грудь и всё его лицо вылизал.
Продолжение через четыре дня. https://www.alexandrzavyalov.ru/
#15
Отправлено 25 February 2018 - 03:44
Записки смышлёной собаки
13
Однажды пригласила меня лайка на свою свадьбу. Вы её, конечно, знаете, на Молодёжной улице живёт, у неё ещё хвост крендельком. Обрадовался я, что и говорить, люблю я такие мероприятия, и подумал: медлить нельзя, поспешу-ка я. Ну и побежал, задрав свой лохматый хвост трубой.
Лайка не только мне, но всем кобелькам в округе приглашения разостлала, открытки всякими ароматами надушила. Собралось нас на свадебный кастинг — тьма тьмущая. Миллион собак, не меньше. Пекинесы, таксы, и те — туда же! Я им говорю: «Смотрите, какая невеста высокая, самая сибирская лайка, а вы куда лезете со своим росточком-то?» А те — нам хоть поглазеть, подраться, песни попеть, и то ладно.
И надо же такому совпадению, в этот же день приехала к нам в деревню артель по отлову бродячих собак. Устроили они на всю нашу братию самую настоящую облаву. Преследовали, как я понял, по политическим мотивам. Лично за мной бегал по всей деревне какой-то клоун с сачком и постоянно выкрикивал неприличные лозунги. Я и подумал, что игра такая. Носились мы с ним как угорелые, веселились не на шутку. А потом я как-то замешкался ну и попал в сачок этот.
В общем, погрузили всю нашу свадебную процессию в машину, распределили по клеткам и повезли в свадебном кортеже в неизвестном направлении. Я так и подумал, что везут нас в ресторан на праздничное застолье. Только почему-то все наши приуныли, угрюмые какие-то стали.
И вот сижу я в клетке, мечтаю, в животе урчит, и тут до меня потихоньку начало доходить. Что-то не так, думаю, игра какая-то странная. Стал у наших спрашивать. Ну, мне и объяснили, что да как.
— Меня-то за что? — ахнул я. — Я ведь семейный! У меня ошейник есть!
— Что им твой ошейник, — вздохнул сирота Бобик. — Снимут, и вот ты уже никто и звать тебя никак. Им всё равно, им, главное, план выполнить и премию получить.
— Это ещё ерунда! — накалял старый, ободранный Тузик. — Раньше вообще ходили по улицам и стреляли всех без разбора. На привязи, нет ли, всех подряд. Если кто в будке прятался, из дробовика палили, гранатами взрывали.
— За что? — потрясённый до глубины души, спросил я.
— А ни за что, просто так. Такая уж природа человека.
— Нет-нет, люди не такие, они хорошие.
— Куда уж там! Клыки у них тоже есть, только прячут.
— Я тоже давно людям не верю, — с грустью сказала беспризорная Марта. — Собаки никогда не предают, а у людей это обычное дело. Всегда причину найдут, выгораживают себя. Мы для них — так, бездушные животные.
Хотел что-то возразить, да чувствую — аргументы мои на фоне общесобачьего горя какие-то несерьёзные, незначительные. «А вдруг моя семья и Никита всего лишь редкое исключение?» — обожгла меня страшная мысль. И тут стало мне совсем как-то муторно и тоскливо.
Наши стали по очереди горькие истории вспоминать, с людьми связанные. И я всё больше и больше поражался людской подлости и коварству. Мой прекрасный мир рушился, почва уходила у меня из-под ног, и я уже не знал, за что зацепиться. Мне хотелось только одного — очутиться дома в кругу своей семьи. Я бы положил голову на колени Никите, сестрёнке Оле, маме или отцу, и это происшествие забылось бы как страшный сон.
Тузик рассказывал, как живодёры на него с вертолёта охотились, а я мысленно с мольбой взывал к Никите, просил его спасти меня и всех наших. И в какой-то момент вдруг почувствовал, что установилась телепатическая связь. Мне ещё мама говорила, что такое только между любящими душами возможно. Сигнал был слабый, но это было уже кое-что. Я ещё больше сосредоточился и силой мысли скулил и выл жалостливо, тявкал и повизгивал. Никита, разумеется, моих слов не слышал, да он и не понимает по-собачьи, но сразу встревожился, стал меня по всем углам искать, по всем подворотням, взрослых всполошил не на шутку. Побежали они с отцом по улицам и узнали страшную новость, от которой кровь в жилах стынет, — в деревне были живодёры. И кто-то даже видел, как меня в машину грузили.
Кинулись Никита с отцом в погоню и как раз вовремя успели. Нам ещё только приговор зачитывали.
Отец сразу на их старшего накинулся.
— Ты что не видишь, у нашего ошейник с номером телефона? — строго спрашивал он. — Какой же он бродячий? Других тоже освобождай! В нашем селе нет беспризорных собак!
Тот что-то блеял в ответ, оправдывался, но я уже ничего не слышал. Я был вне себя от радости, забрался Никите лапами на грудь и всё его лицо вылизал.
Продолжение через четыре дня. https://www.alexandrzavyalov.ru/
#16
Отправлено 25 February 2018 - 03:44
Записки смышлёной собаки
13
Однажды пригласила меня лайка на свою свадьбу. Вы её, конечно, знаете, на Молодёжной улице живёт, у неё ещё хвост крендельком. Обрадовался я, что и говорить, люблю я такие мероприятия, и подумал: медлить нельзя, поспешу-ка я. Ну и побежал, задрав свой лохматый хвост трубой.
Лайка не только мне, но всем кобелькам в округе приглашения разостлала, открытки всякими ароматами надушила. Собралось нас на свадебный кастинг — тьма тьмущая. Миллион собак, не меньше. Пекинесы, таксы, и те — туда же! Я им говорю: «Смотрите, какая невеста высокая, самая сибирская лайка, а вы куда лезете со своим росточком-то?» А те — нам хоть поглазеть, подраться, песни попеть, и то ладно.
И надо же такому совпадению, в этот же день приехала к нам в деревню артель по отлову бродячих собак. Устроили они на всю нашу братию самую настоящую облаву. Преследовали, как я понял, по политическим мотивам. Лично за мной бегал по всей деревне какой-то клоун с сачком и постоянно выкрикивал неприличные лозунги. Я и подумал, что игра такая. Носились мы с ним как угорелые, веселились не на шутку. А потом я как-то замешкался ну и попал в сачок этот.
В общем, погрузили всю нашу свадебную процессию в машину, распределили по клеткам и повезли в свадебном кортеже в неизвестном направлении. Я так и подумал, что везут нас в ресторан на праздничное застолье. Только почему-то все наши приуныли, угрюмые какие-то стали.
И вот сижу я в клетке, мечтаю, в животе урчит, и тут до меня потихоньку начало доходить. Что-то не так, думаю, игра какая-то странная. Стал у наших спрашивать. Ну, мне и объяснили, что да как.
— Меня-то за что? — ахнул я. — Я ведь семейный! У меня ошейник есть!
— Что им твой ошейник, — вздохнул сирота Бобик. — Снимут, и вот ты уже никто и звать тебя никак. Им всё равно, им, главное, план выполнить и премию получить.
— Это ещё ерунда! — накалял старый, ободранный Тузик. — Раньше вообще ходили по улицам и стреляли всех без разбора. На привязи, нет ли, всех подряд. Если кто в будке прятался, из дробовика палили, гранатами взрывали.
— За что? — потрясённый до глубины души, спросил я.
— А ни за что, просто так. Такая уж природа человека.
— Нет-нет, люди не такие, они хорошие.
— Куда уж там! Клыки у них тоже есть, только прячут.
— Я тоже давно людям не верю, — с грустью сказала беспризорная Марта. — Собаки никогда не предают, а у людей это обычное дело. Всегда причину найдут, выгораживают себя. Мы для них — так, бездушные животные.
Хотел что-то возразить, да чувствую — аргументы мои на фоне общесобачьего горя какие-то несерьёзные, незначительные. «А вдруг моя семья и Никита всего лишь редкое исключение?» — обожгла меня страшная мысль. И тут стало мне совсем как-то муторно и тоскливо.
Наши стали по очереди горькие истории вспоминать, с людьми связанные. И я всё больше и больше поражался людской подлости и коварству. Мой прекрасный мир рушился, почва уходила у меня из-под ног, и я уже не знал, за что зацепиться. Мне хотелось только одного — очутиться дома в кругу своей семьи. Я бы положил голову на колени Никите, сестрёнке Оле, маме или отцу, и это происшествие забылось бы как страшный сон.
Тузик рассказывал, как живодёры на него с вертолёта охотились, а я мысленно с мольбой взывал к Никите, просил его спасти меня и всех наших. И в какой-то момент вдруг почувствовал, что установилась телепатическая связь. Мне ещё мама говорила, что такое только между любящими душами возможно. Сигнал был слабый, но это было уже кое-что. Я ещё больше сосредоточился и силой мысли скулил и выл жалостливо, тявкал и повизгивал. Никита, разумеется, моих слов не слышал, да он и не понимает по-собачьи, но сразу встревожился, стал меня по всем углам искать, по всем подворотням, взрослых всполошил не на шутку. Побежали они с отцом по улицам и узнали страшную новость, от которой кровь в жилах стынет, — в деревне были живодёры. И кто-то даже видел, как меня в машину грузили.
Кинулись Никита с отцом в погоню и как раз вовремя успели. Нам ещё только приговор зачитывали.
Отец сразу на их старшего накинулся.
— Ты что не видишь, у нашего ошейник с номером телефона? — строго спрашивал он. — Какой же он бродячий? Других тоже освобождай! В нашем селе нет беспризорных собак!
Тот что-то блеял в ответ, оправдывался, но я уже ничего не слышал. Я был вне себя от радости, забрался Никите лапами на грудь и всё его лицо вылизал.
Продолжение через четыре дня. https://www.alexandrzavyalov.ru/
#17
Отправлено 01 March 2018 - 11:02
Записки смышлёной собаки
грудь и всё его лицо вылизал.
14
У наших родственников в городе кавказская овчарка живёт. Веса в ней не меньше центнера. Такая большая и сильная, а вот, поди ж ты, всего боится. Наверно, потому что в городской квартире живёт, в замкнутом пространстве. Когда хозяин выходит с нею из подъезда, она испуганно застревает в дверях, и хозяин, посмотрев по сторонам, говорит:
— Ну, иди, иди, не бойся, тебе ничего не угрожает.
Гуляет совсем мало. Чуть что, громыхнёт или сверкнёт, она сразу испуганно к подъезду несётся. Далеко и не отходит, всякий раз по сторонам озирается.
Вот и задумаешься: вроде мышцы массивные, челюсти мощные, клыки страшенные, а настоящей силы нет. Той таинственной силы, которую все чувствуют и уважают, но понять не могут.
Получается, груда мышц — не такое уж преимущество. Вот хоть хозяина моего Никиту взять. Он не самый крупный в классе, а сверстники его уважают и даже побаиваются. Сам он никого не обижает и слабых в обиду не даёт.
Отец его с малых лет учил.
— Любой недостаток можно превратить в преимущество. Если бы у Брюса Ли были горы мышц, он бы никогда не развил свою поразительную реакцию, скорость. Противник и замахнуться не успевал.
Стал Никита всякими рукопашными единоборствами увлекаться и такой реакции достиг, что и впрямь даже старшеклассники замахнуться не успевали. Никита поначалу даже загордел немного, но отец его сразу приструнил:
— Сила даётся человеку не для того, чтобы он себя возносил и пользовался своей силой, — строго сказал он, — а для того, чтобы он правду и слабых защищал. — Потом ещё подумал и добавил: — Если кому-то слабому нужна твоя помощь, ты не имеешь право пройти мимо. Даже если тебе угрожает смертельная опасность.
Никита это сразу уяснил. Скромно себя ведёт, не выпячивается, но и мимо никогда не пройдёт, защитит слабого. От него такая незримая сила идёт, что прямо на расстоянии чувствуется.
Решил и я с хозяина пример взять, а как же. Иду я как-то спокойненько по улице, любуюсь местными достопримечательностями, птахи поют, бабочки летают, стрекозы — вдруг вижу такую картину: огромный волкодав на добродушного лабрадора злобно рычит и скалится. Требует, злодей, чтобы тот для него кости из дома таскал, сало и вырезку мясную. Лабрадор жалко так отбивается, скулит что-то там, просит отсрочку, умоляет снизить фискальную нагрузку. Меня эта сцена сильно возмутила, кровь в голову хлынула, внутри аж всё зарычало, заклокотало. Однако и предательские мыслишки суетливо заёрзали: мол, иди себе дальше, не лезь в чужие дела, сильнее он тебя намного, погибнешь ни за грош. Всё же мимо я пройти не смог. Попрощался я с жизнью, подошёл к этому волкодаву и говорю:
— Вас природа огромной силой наделила, у вас всё есть, а вы у слабых последнее забираете.
Волкодав посмотрел на меня, как на козявку какую-то, и говорит:
— Это кто скулит? Сейчас я из тебя кости вытрясу!
Тут уж я не вытерпел. Кинулся на него и вцепился в загривок мёртвым хватом. А он такой неповоротливый оказался — прямо на удивление. Что-то там пыжился, пыхтел. Пока он меня пытался клыками ухватить, я уже с другой стороны оказывался. В общем, порвал я волкодава этого, как Тузик грелку. Бежал он от меня сломя голову, повизгивая, как щенок, и поджавши хвост.
После этого лабрадор мне говорит робко:
— Получается, теперь вам кости приносить?
У меня прямо в голове что-то звякнуло. Вера в собачий род пошатнулась. Вот бедолага, думаю, это ж как его жизнь изломала! А вслух прямо-таки закричал от возмущения:
— Чтобы я больше этого не слышал! Никому ты ничего не должен! А будет кто обижать, мне скажи, — и пошёл прочь, чтобы не видеть его раболепскую физиономию.
Он меня всё равно догнал и стал умолять, чтобы я его драться научил.
— Ладно, — согласился я. — Приходи завтра ко мне, я тебе пару приёмчиков покажу. Сам потом будешь рвать этого волкодава как Сидорову козу.
А дальше произошёл совершенно удивительный случай.
Помню, мама мне говорила, что добро должно быть с кулаками. Но тут, главное, не переборщить, учила она, если лапы чересчур в кулаки сжимать, они постепенно в копыта превращаются. Такой уж закон природы. Нельзя далеко от своей сути отходить. Уж если выпало тебе доброе собачье сердце, то смотри, чтобы оно ровно в груди билось и с любовью трепетало.
Тому волкодаву, наверное, этот закон жизни был не ведам, и решил он мне отомстить. Однако понял, что один со мной не справится, и решил наняться в пастушьи собаки. Придумал, с овчарками дружбу завести и потом всей сворой на меня напасть. И вот он ходит, подбивает собак против меня, и вдруг все стали замечать, что у него уже когти на лапах срослись, чем-то копыта напоминают. Потом и вовсе на голове волкодава рога проросли, козлиные, а сам он на травяной корм перешёл, как Навуходоносор. Собаки его сторониться стали, а некоторые задирать вздумали. Такая вот печальная история.
Узнал я об этой страшной метаморфозе и переживал сильно, себя винил. Эх, ляпнул мимодумно про Сидорову козу, а оказалось, как в воду глядел.
Продолжение через четыре дня. https://www.alexandrzavyalov.ru/
#18
Отправлено 05 March 2018 - 14:59
Записки смышлёной собаки
15
Зимой у нас главная забава — санки таскать. Бывает, запрягут нас по шесть, по восемь собак в одну упряжку, и соревнуемся с другими командами. Иной раз до шестидесяти километров бегаем. Потом без задних лап сплю. Моя команда, естественно, всегда первая приползает...
И вот побежали мы однажды на длинную дистанцию. Через лес в другую деревню. Никита на санках, а мне в помощники пятерых дали. Двоих хаски, одну овчарку и двух дворян, выносливых и сильных.
Половину пути одолели, и тут вдруг метель занялась. Так запуржило, завьюжило, что и не видать ничего. Не знаю, как получилось, только сбились мы с пути, заплутали. Просеку с дорогой перепутали, а всё бежим, упираемся, рвёмся к победе, времени нет подумать. Уже и пути никакого нет, через бурелом и заломник пробираемся. Никита растерялся, да и мы тоже тянем кто в лес кто по дрова.
Вдруг под нами снег просел да и вовсе начал обваливаться. Я и мои собаки ещё как-то проскочили, а Никита вместе с санками в провал ухнул. В самую что ни на есть медвежью берлогу. И оттуда сразу же медвежий рёв раздался. Страшный и одновременно какой-то жалобный, обиженный. Мы рванулись в ужасе и санки из берлоги выдернули. А Никита там остался… У меня прямо сердце остановилось. Не за себя испугался, нет, за Никиту, хозяина своего. Не знаю, как я из кожаных ремней выбрался — чудо какое-то, в какие-то доли секунды из упряжки выпрыгнул и в берлогу нырнул.
Медведь ревёт, спросонья лапами машет, длинными когтями брякает. Пасть страшенную раззявил и клыками своими стращает. Никита в угол вжался, ни жив ни мёртв. К счастью, в медведе я своего ровесника и друга признал.
— Миша, подожди! Свои! Не ругайся! — закричал я радостно, а сам Никите знаки подаю, чтобы выбирался скорее.
— Свои зимой спят, а не по сугробам шастают! — зарычал косолапый.
Смотрю краем глаза: Никита уже наверх карабкается, зацепился за толстую поваленную ветку и ловко из берлоги выскочил.
— Это я, Колёк! — приветливо сказал я. — Неужели не узнал?
Миша сразу лапы опустил, рычать перестал.
— Коля? — спокойно спросил он. — Голос вроде знакомый… Запах тоже… Эх, спросонья ничего не вижу!
Косолапый засопел, протирая лапами глаза, уставился на меня, вглядываясь мутным взором.
— И правда Колян! — наконец сказал он. — А чего это ты здесь делаешь? Это ты меня потревожил?
— Мы случайно, Миш. Не заметили твою берлогу и провалились.
— Как это «не заметили»? — проворчал он. — У тебя что, глаз нет?
— Так ты никаких опознавательных знаков не поставил. А под снегом незаметно. Ох, Миша! Такая метель разыгралась, что и хвоста собственного не видно!
— Вижу, что метель. Да-а, не люблю я такую погоду. Страшное время.
— Не переживай, Мишка, всё обойдётся.
— Куда уж! Зима только началась.
Медведь сел на подстилку и сложил лапы на брюхе.
— Значит, плохо я свою берлогу замаскировал, — задумчиво сказал он. — Если уж вы случайно наткнулись, охотники тем более найдут. Нельзя здесь больше оставаться.
У Мишки слёзы покатились из глаз. Он сидел такой несчастный и обиженный, фыркал и по-детски размазывал слёзы по мордахе. Сердце моё сжалось от жалости, и у меня тоже слёзы из глаз закапали.
Мы с Мишаней ещё по лету подружились, когда он малину лопал. Гляжу, такой большой, сильный, а чавкает смешно, потешно. С аппетитом ягоду уплетает и будто песенку себе под нос напевает. Ну, думаю, вегетарианец, а значит, безобидный. Тогда-то мы и познакомились. Он молодой совсем, первое лето как от мамки ушёл. Приветливый всегда такой, добродушный. Помню, сядет возле горки кедровых шишек и лузгает с утра до вечера, а мордаха такая счастливая, умиротворённая. Я ему про людей много рассказывал. Предупреждал, чтобы человека никогда не трогал. «Ну их! — говорил я. — Даже если на худого человека нападёшь, потом на тебя облаву устроят. Пришлют целую армию загонщиков. С вездеходами и вертолётами». Думаю, Никиту бы он так и так не тронул. Хотя в ярости всякое может быть.
Мы чуть успокоились, и Мишка сказал:
— Ладно, полезли наверх, чего уж теперь.
Выбрались мы из берлоги, гляжу, в метрах тридцати санки под бурелом попали, и их там заклинило. А рядом никого из наших нет. Наверно, Никита попытался высвободить санки, но у него сил не хватило. Собаки, конечно, в панике метались, скулили, и хозяин их отвязал. В упряжке они беззащитные были, медведь бы их легко перещёлкал. Потом наши, конечно, за взрослыми побежали. Ну, чтобы те меня спасли и медведя пристрелили. Притих я в берлоге, гавкать перестал, вот и подумали, что мне уже ничем не поможешь.
Оглядел Мишка свою берлогу и сказал с горечью:
— Да, дела… Восстановлению не подлежит… Надо перебираться в другое жильё.
— Знаешь, ты можешь у нас перезимовать, — предложил я. — У Никиты комната своя есть. Он тебе в уголке на коврике постелет. Хозяин у меня хороший, добрый — не откажет. Он, может, даже свою кровать отдаст. А кровать у него хорошая, мягкая. На перине будешь спать. Подушка гусиным пухом набита.
У Мишки глаза загорелись — да тут же и потухли. Махнул он тяжёлой лапой и говорит:
— Ничего не получится, мне тишина нужна.
— Он тихо уроки учит. Музыку редко включает. Да это не проблема: мы тебе в уши ваты натолкаем.
— Не надо мне ваты, — обиделся Мишка. — Себе ваты натолкай. Мне нужно чутко спать, чтобы опасность не прозевать.
— Ну, хочешь, мы тебе на кухне раскладушку поставим? У нас большая кухня.
— Чтобы об меня все запинались? Нет, спасибо. На кухне постоянно кастрюлями гремят, запахи всякие… А мне зимой есть нельзя.
— Да, на кухне — не пойдёт… — задумался я. И тут меня осенило: — В бане можно! У нас очень тёплая, уютная баня. Как твоя берлога в точности. Накидаем всяких веток, обстановку создадим, как в твоей берлоге. Веник берёзовый под голову подложишь.
— А где твои мыться будут?
— Ничего страшного, на кухне в тазике помоются. Потерпят каких-то три — четыре месяца.
— Ну, не знаю… — замялся Мишка. — Правда никто тревожить не будет?
— Конечно! Я скажу — до весны никто даже не заглянет ни разу!
— Хорошо бы… Не люблю, когда беспокоят. Спросонья я всяких бед натворить могу. А твои правда согласны будут?
— Согласятся, не сомневайся! И вообще, я в доме главный! Как я скажу, так и будет!
— Всё равно не пойду, — буркнул Мишка. — Боюсь стеснить, неудобно как-то.
— Неудобно на снегу спать, а на перине очень даже удобно. Ну, хочешь, я заброшенный дом знаю. Он давно пустует. Там один хозяином будешь.
Мишка вдруг нахмурился и махнул лапой:
— Да не в том дело! Шумно у вас в деревне. На Новый год эти хлопушки даже в лесу слышно. Я всегда просыпаюсь. После долго уснуть не могу, ворочаюсь. А тут под самым боком палить начнут. Боюсь, не сдержусь и пойду по всем дворам буянить. Покалёчу ещё кого, а то и пришибу ненароком. Праздник испорчу. Лапа у меня тяжёлая, одной левой триста выжимаю. Потом навесят ярлык шатуна и охотников натравят.
Растерялся я, стою весь такой виноватый, сквозь землю готов провалиться. А Миша успокоился и говорит:
— Ладно, не переживай, с кем не бывает. Я же понимаю, случайно меня разбудил, ненарошно. Ничего, есть у меня запасная берлога. Как раз на такой случай приберёг. Она маленько недоделанная, но всё равно сгодится.
Обрадовался я и, конечно же, вызвался проводить.
— Сейчас и пойдём, — согласился Миша. — Только я быстро ходить не могу. Ноги затекли от спячки.
— Так у меня санки есть! — вспомнил я. — Я тебя, Миша, на них с ветерком довезу! Можешь даже подремать по дороге.
На удивление, метель почти стихла, лёгкой позёмкой по снегу завилась, даже солнышко из облаков выглянуло. Миша одной левой разметал бурелом и освободил сани. Уселся он удобней — аж полозья затрещали, а я в лямки впрягся. Потащил я этакую махину, и у меня поначалу даже в глазах помутнело. А потом — ничего, приноровился. К счастью, дорога недолгая оказалась. Где-то через пару часов добрались мы до тайной берлоги.
Нора оказалась вполне себе пригодная. Мы только пушистых еловых веток внутри настелили, небо берлоги всяким лапником и валежником накрыли, снегом закидали и старательно притоптали. Потом мы с Мишей тепло попрощались, и двинулся я, уставший, но довольный, до дому.
Если бы вы знали, как мне хозяин и все наши радовались! Гладили меня в течение часа и глазам своим не верили, что я такой целый и невредимый. И кормили меня одним мясом и колбасой до невменяемости. У меня до того пузо раздулось, как барабан, что я и ходить не мог, и стоять не мог. Лежал только на спине.
Отец внимательно осмотрел санки и удивился:
— Надо же как полозья просели! Такое ощущение, что какую-то тушу, килограмм на триста, на них везли. Странно.
На следующий день я принёс Мишке большую пуховую подушку и одеяло тёплое из козьей шерсти. Хотел ещё доставить обогреватель на дизельном топливе, но подумал, подумал… и решил, что это лишнее. Вдруг Мишка напутает чего и спалит весь лес. Телевизор хотел на батарейках взять, да тоже передумал. Повадятся к Мишке в гости другие звери, досаждать будут, и он не выспится.
Миша, естественно, подаркам обрадовался, у него как раз шея затекла на ветках спать, но всё же попросил его больше не беспокоить.
— Ты лучше весной приходи, — сказал он. — Принеси что-нибудь поесть, да побольше, побольше... Я после спячки страсть как кушать хочу. А ранней весной с кормёжкой совсем худо. Приходится за травоедами гоняться, а мне это совсем не по душе.
Нагрузился я весной всякой едой, уже на тележке повёз. Втайне от семьи взял трёхлитровую банку малинового варенья, литровую банку мёду, булочек в магазине достал и йогурта, и ещё всякой еды. Хотел Никиту с собой взять, но он как раз с родителями в краеведческий музей собрался. Там медведи и звери разные, как будто настоящие. Людям интересно на неживых животных смотреть, а мне это совсем не по нраву. Поэтому я ехать наотрез отказался.
В то время, когда Никита с родителями экспонаты с интересом рассматривали, я на живого медведя с умилением любовался. Сидел в сторонке и, затаив дыхание, смотрел, как Мишка с аппетитом лопает, и слушал, как у него за ушами трещит.
Продолжение через четыре дня. https://www.alexandrzavyalov.ru/
#19
Отправлено 09 March 2018 - 15:43
Записки смышлёной собаки
16
После того как в детстве тонул, я купаться не очень любил. Так, ополоснуться чуть в жару — и на берег. Но однажды от этой боязни воды я избавился раз и навсегда.
Пошли мы как-то весной на половодье смотреть. Я со своим хозяином Никитой и его дружок Петя со своим чёрным водолазом Тайсоном. Пёс огромный, лохматый, но добродушный и наивный до самозабвения. Я иной раз задираю его по-доброму, но он нисколько не злится и даже не обижается. А плавает так здорово, что мне всякий раз завидно.
И вот пришли мы на речку. Воды столько, что другого берега не видно. Лёд уже прошёл, кое-где только маленькие льдинки проплывали. Я потрогал лапой воду — холодная она такая, мутная, и у меня всякое желание купаться отпало. А Тайсон сразу же в речку полез, фыркает от удовольствия, пасть раззявил. Ладно бы поплюхался маленько, а то ведь прямо от берега к небольшому островку поплыл.
Петя за свою собаку даже не встревожился, так Никите и сказал:
— Его из воды не выгонишь. Сейчас на этот остров поплыл, потом — на тот поплывёт…
— А моего в воду не загонишь, — вздохнул Никита. — В жару со шланга поливаешь — привязывать приходится. Ещё и рычит недовольно. Боится воды. Теперь уже, наверное, не исправишь.
— Почему не исправишь? — уверено сказал Петя. — Давай его сейчас искупаем.
Стали за мной гоняться, а я, как услышал про купание, так и отбежал в сторонку. Чуть подпущу близко — и опять отбегаю. Весёлая игра пошла.
А Никита, наоборот, почему-то рассердился.
— Коля, кому сказал! Ко мне! — кричал он.
Петя уже посмеиваться начал, и тут мне совестно стало. Думаю: что это я хозяина перед дружком позорю? Ну и подчинился. Подошёл к Никите, склонивши голову и поджавши хвост, и руку лизнул.
Никита чуть построжился, поругал меня, а потом кинул палку в воду и скомандовал:
— Коля, принеси! Апорт!
А я думаю: «Что я, больной, что ли? Вот сейчас всё брошу и в холодную воду полезу! И вообще — что за апорт такой? Что за слово такое непонятное?» Ну и решил я за это слово уцепиться: дескать, нужна чёткая команда, на нормальном языке. На хозяина непонимающе уставился и даже заскулил для убедительности.
— Коль! Ну, давай! Апорт! — сердился Никита.
Я — ни с места, и хвостом усиленно виляю.
— Апорт, Коляш! Ну, пожалуйста!
И тут уж я не выдержал. Забрался Никите лапами на грудь и давай лицо облизывать. Верное средство. Я всегда так делаю, когда надо обстановку разрядить.
— Эх, Коля, Коля! — с укором говорил Никита, гладя меня по смышленой голове. — Ну что ты за собака такая? Простую команду и ту не понимаешь!
Тем временем Тайсон выбрался на островок, отряхнул свою лохматую шубу, разметав тысячи брызг, и куда-то на водную гладь уставился. Там вдали возле затопленного дерева что-то виднелось на воде. Я вглядывался старательно, пучил глаза, но так и не смог разобрать. Парнишки тоже не разглядели, но встревожились.
— Тайсон, ко мне! — закричал Петя. — Ко мне, Тайсон!
А он только голову на секунду повернул, тут же забрёл в воду и поплыл к затопленной берёзе.
— Что это с ним? — спросил Никита без всяких подковырок.
— Сам не пойму. Приплывёт, ничего с ним не случится.
Тайсон к тому месту приплыл, нагрузил чего-то себе на спину и назад повернул. Ближе подплывать стал, глядим, а на его широкой спине пять зайцев сидит. Видать, не успели косые подальше от речки уйти, вот их водой и окружило. К счастью, наш Тайсон, как дед Мазай, подоспел. Эх, бывает же такое в жизни! Вот бы дедушка Некрасов порадовался!
— Во, Тайсон даёт! — ликовал Петя. — Нагрузил зайцев полную спину — кому расскажешь, не поверят!
— Вот видишь, Коля, какой Тайсон молодец, не то, что ты… — насмешливо говорил Никита. — Смотри сколько зайцев спас, а ты — ни одного.
Тайсон ткнулся в берег, и зайцы со спины дружненько спрыгнули и в лес стреканули. В другое время я погнался бы, а тут с улыбкой проводил лопоухих.
— Молодец, Тайсон! — хвалил Петя, теребя его по холке. — Умница ты у меня! Хороший пёс!
— Смотри, вода всё ещё прибывает! — разволновался Никита. — Надо в деревню за лодкой бежать!
— Побежали, конечно! — поддержал Петя. — Нашу лодку возьмём. Надо всем сказать.
Парнишки побежали за подмогой, а мы с Тайсоном на берегу остались.
— Там ещё много зайцев, — тяжело дыша, говорил Тайсон. — Сидят, бедные, от страха трясутся. Поплыли вместе.
Я, естественно, про свою водобоязнь напрочь забыл. Плюхнулись мы в воду и поплыли рядышком. Тайсон спокойно лапами перебирал, а я со всей моченьки старался.
— Зайцы пловцы плохие, — говорил он по дороге. — Задние лапы тяжёлые, а передние слабые, плохо гребут. До берега никто не дотянет. Далеко. Я им сказал, чтобы на месте сидели.
— Правильно, — согласился я. — Сейчас всех спасём. Нас за это обязательно наградить должны.
— Сами вряд ли справимся. По всей реке наверняка зайцев много. Хорошо, если МЧС подключат, спасателей.
Спина у меня не такая широкая, а всё же три зайца уместились. Пока взрослые на лодках приплыли, мы два раза сплавали. Второй раз уже не страшно было. Даже весело. А уж как лопоухие радовались! Ещё бы, такого страха натерпелись!
В тот день много зайцев спасли. Никиту и Петю хвалили сильно и даже наградили. В школе их на доску почёта повесили, в стенгазете пропечатали. Не знаю, как Тайсона, а меня вечером шикарный ужин ждал. Ну а потом молва быстро разнеслась, и нас собаки со всей округе ещё больше уважать стали. Приставали ко мне, всякую подробность спрашивали. Я и не уклонялся. Помню, собрал вокруг себя целую свору и говорю:
— Я не только зайцев, но ондатр много спас и одну семейку бобров. Все они могли утонуть, если бы не я. Одна выдра на дереве сидела. Его уже подмывало, сильным течением сносило. Ещё бы чуть-чуть, и выдра бы в воде оказалась. А там бы и захлебнулась точно. Хорошо, я вовремя подоспел. Спас её.
— А ты случайно рыб не спасал? — съязвила молодая овчарка. — Или они тоже все захлебнулись?
— Рыба-то причём здесь? — удивился я. — Для рыбы вода — родная стихия. Это все знают.
Продолжение через четыре дня. https://www.alexandrzavyalov.ru/
#20
Отправлено 13 March 2018 - 04:32
Записки смышлёной собаки
17
У нас в лесу старый мамонт живёт. Мы его так и зовём — дедушка Мамонт. Люди его не видят, а мы очень даже хорошо видим. Это закон природы такой. Когда каких-нибудь животных мало совсем и они на грани вымирания, природа, чтобы сохранить, их невидимыми делает. Вот и один из мамонтов в нашем лесу поселился. По паспорту ему уже десять тысяч лет, не меньше, а на здоровье не жалуется. Говорит, на невидимых время не действует.
Частенько я к дедушке Мамонту в гости подбегаю. Он мне про старину рассказывает, о древней диковинной природе, про Ледниковый период. Однажды мне признался, как всё время мечтает и надеется, что их род мамонов возродится вновь.
Я тогда спросил:
— Когда же это будет, дедушка?
— Вся надежда на человека. Они должны восстановить наш род. Завещано так. Хотя я в это мало верю. Ведь из-за людей многие животные невидимые стали. Раньше мамонты за порядком в лесу смотрели. А потом человек появился. Мы людям вроде как чем-то помешали. Вот уже тысячи лет минуло, а я так и не пойму, чем это мы им не угодили. Земледелием они тогда не занимались, сады не сажали. Охотились только, рыбу ловили и у тайги брали. Не было никаких посевов, чтобы мы их вытаптывали или объедали.
— А люди говорят, что это из-за какого-то Ледникового периода вас не стало.
— Это чтобы подозрение от себя отвести. Всё на природу кивают, на неё все свои злодеяния спихивают. Были холода, не спорю. Лютые холода долго свирепствовали, лета совсем не было. Трава не росла, деревья мёрзлые годами листву не пускали. Голодно было, что и говорить, но мы приспособились, к югу подались. Тут нас люди и подстерегли. Ямы на нас рыть стали. Провалишься в такую ямину, а выбраться уже не можешь.
— Люди сейчас лучше стали, добрее, — жалко пролепетал я.
— Может быть, может быть… Альтернативы всё одно нет, на людей только вся надёжа. Остаётся только ждать, когда человек всех животных обратно возродит.
— Как же он возродит? — не понял я.
— Говорят, наука уже силу взяла. Подошла к разгадке жизни. Надо только, чтобы человек сам поменялся. Станет к животинке бережней относиться, тут ему и подсказка придёт.
Как-то застал я у дедушки саблезубого кота. Тоже он из древних зверей, невидимый. Как ни странно, антипатию я к нему не почувствовал, хотя и кот. Клыки у него красивые, длинные такие, как усы у запорожца, из пасти свивают. И сам из себя кот огромный, страшный. Хотя по характеру совсем поникший, жалкий. Он к дедушке Мамонту заглянул про старое житьё-бытьё вспомнить. И такой у них разговор зашёл, что я прям заслушался. Сел в сторонке и дыхнуть боялся.
— Не верю я в возрождение, — сокрушался саблезубый кот. — Вас восстановят, тут и говорить нечего, мамонты — мирные животные, а саблезубые коты людям зачем? Я на них давно зуб точу. Никогда им не прощу, что вас, мамонтов, уничтожили, в результате чего и меня без пропитания оставили.
Дедушка покачал головой и говорит:
— Да, трудно с тобой, вид у тебя не ангельский. Хотя, может, в глухой тайге где и пустят обитать.
— Что мне тайга, глушь? До любого населённого пункта доберусь, не стерплю. Людёй в лес ни за грибами, ни за ягодами не пущу. Точнее, не выпущу…
— Раз тебя природа оставила, значит, какая-то задумка есть. Динозавров-то вообще нет. Хоть видимых, хоть невидимых.
— Как это нет! Я сам видел в Африке.
— Ну, не всех, не всех… Выборочно оставили.
Саблезубый чуть задумался и говорит:
— Правда, кривить душой не буду: хищных динозавров не видел, только травоядных.
— Вот! — обрадовался дедушка. — Может, и тебе на подножный корм перейти? Начнёшь травой питаться, и первой партией пойдёшь на восстановление.
— Мне, травой? — скривился саблезубый. — А эти клыки мне тогда на что?
— У меня тоже бивни есть, и ничего, живу как-то.
— У вас они вверх загнуты, а у меня вниз.
— Ещё лучше, корешки удобней откапывать. Ну а если мешать будут, со временем сами отпадут за ненадобностью.
— А если меня обидят? Чем я тогда защищаться буду?
— Да кто тебя тронет! От одного твоего вида кровь в жилах стынет!
— Это когда клыки есть. А когда их не будет, одна слащавая кошачья морда останется. Тогда меня только ленивый не тронет. Нет, несогласный я. Да и эту вашу траву полгода ждать надо. Летом она есть, а зимой где? А мясо круглый год. Всесезонно.
И тут меня осенило. Говорю я этому саблезубому коту:
— Вам надо вместе с человеком жить, как мы, собаки. Кормёжка всегда есть, по расписанию, и любимый хозяин рядом.
— Зачем мне хозяин? — фыркнул кот. — Я на поводке ходить должен?
— А что здесь такого? Если хорошо себя вести, хозяин будет так отпускать, без поводка.
— Кто же его отпустит! — насмешливо сказал дедушка Мамонт. — Если и будут люди держать, то только в клетке, в зоопарке.
— Э нет, в клетке я не согласный! — запротестовал кот. — Я не преступник, чтобы меня свободы лишать. Какой тогда смысл жить? Чтобы на мне кто-то наживался?
Я и сам понял, что глупость сморозил. Мне вдруг представилось, как мы пустили этого клыкастого кота к себе в дом жить. Никита поставил ему двухведёрную миску молока… И бедная Кормилица, чтобы увеличить производство молока, доводит себя до полного истощения. А скорее всего, она от страха вообще перестанет молоко давать.
Да и не дело это — котов заводить. Сколько было случаев, когда собака и хозяин жили душа в душу, потом заводится кот — и всё идёт наперекосяк. И таких историй — масса, пруд пруди! Нам и одного Агафона достаточно. И в лесу этого саблезубого кота не надо. Без него как-нибудь проживём, не заскучаем. Вот мамонты — другое дело. С мамонтами лес только красивее и добрее станет.
— Скажите, в ваши времена саблезубые собаки были? — вдруг спросил я.
— Когда человек волка приучил, тогда и собаки появились, — ответил дедушка Мамонт. — Вот только саблезубых не помню.
— Не было саблезубых собак, — уверенно сказал кот. — Если бы они появились, я бы их сразу вывел. На корню. Я волкам не позволял по лесу ходить, а уж тем более собакам!
И тут у меня такая неприязнь к саблезубому возникла, что больше не мог ни секунды оставаться. Распрощался я тотчас же и рысцой поспешил в деревню.
Прибежал домой, и захотелось мне Никите о саблезубом коте рассказать. Да как скажешь? Старался я и так, и этак, а он только гладил меня по голове и совсем даже не прислушивался.
Эх, до чего же мне людей жалко! Живут и не подозревают, насколько они ущербны и ограничены в возможностях. Нюх у них в сорок тысяч раз хуже нашего, слух тоже не ахти, да ещё и видеть не всякое могут. Вот живут они и ничего про мамонта и саблезубого кота не знают, про динозавров в Африке. Думают, они вымерли насовсем. А на самом деле их просто надо перевести в легальное положение. Думаю, нужно составить опись всех невидимых зверей в нашем лесу и попытаться каким-то образом донести эти сведения до людей. Уверен, это приведёт в шок всю мировую общественность. Может, мне и Нобелевскую премию дадут, чем кот не шутит.
Продолжение через четыре дня. https://www.alexandrzavyalov.ru/