Написано лапой, заверено хвостом Записки счастливой собаки
#21
Отправлено 17 March 2018 - 04:57
Записки смышлёной собаки
18
Я охотников терпеть не могу. Мне животных до слёз жалко. У них и так жизнь тяжёлая, в страхе живут, день и ночь борются за существование, а тут ещё охотники эти. Развлечение им подавай, азарт, гастрономических изысков, или вот от безделья адреналина какого-то не хватает. Нехорошо это всё, гадко. Когда вижу охотника, всегда сторонкой обхожу. Кто знает, что у человека с ружьём на уме. Мне кажется, они все психически ненормальные. А вот к охотничьим собакам у меня отношение иное. Собакам нужно породу свою блюсти. Если своё предназначение не исполнять, порода вымрет.
В деревне у нас собака гончая есть, по прозвищу Гром. Его по праву первым охотником считают. Он и сам себя высоко носит, загордел немного, даже волков охотниками не признаёт.
— Какие же они охотники?! — всякий раз морщился он. — Они всех животных на своей территории знают. Их правильнее пастухами назвать, овчарками. А ещё лучше — зоотехниками.
Любит охотничьи байки рассказывать. Где приврёт, где приукрасит. В его рассказах всегда много путаницы и странностей. Он до того договорился, что ему должно быть, как мы подсчитали, не меньше ста лет. Уверяет, ещё прадеду хозяина служил.
— Суровый был старик, — рассказывал Гром, — но охотник знатный. Мы с ним все горы облазили. И на берлогу сколько раз ходили, и на волка. Пока живой был, всё наказывал, завещал, чтобы его с лыжами и ружьём похоронили. Видать, спланировал и на том свете промышлять. Я тоже хотел с ним, только меня не пустили. Очень уж я здесь нужен.
У Грома вообще интересная судьба. Когда ещё щенком был, чуть жизни не лишился. Он среди братьев и сестёр сильно выделялся. У каждой породы свои какие-то критерии, и вот он в эти критерии никак не вписывался. Оттого решил заводчик от него избавиться. Жена узнала и попыталась щенка заслонить.
— Подожди, Степан, не торопись, — попросила она. — Может, из него необыкновенная собака выправится. Характер-то хороший, злой.
Заводчик своё гнёт:
— Толку из него не выйдет, я-то уж знаю. Не в породу пошёл. Не будет он по соболю ходить, только время терять.
— Жалко щенка. Давай хоть кому-нибудь отдадим, а? Бесплатно. Пусть живёт.
— Ишь, жалостливая какая! А то, что он всю породу перепортит, об этом подумала? От него неправильная линия пойдёт. Его щенки к нам же потом вернутся. Нет, в нашем деле рисковать нельзя. Дед Илья всегда строго выбраковывал.
К счастью, к ним в тот вечер какой-то знакомый заглянул. Понравился ему щенок, и уговорил он заводчика, деньги большие дал.
На удивление, вырос Гром в здорового красавца и превратился в самую настоящую чудо-собаку! Чутьё у него верховое, а сам храбрый и выносливый, умный и смышлястый до безобразия. Соболей из тайги притаскивал самосильно. Себя и всю семью кормил.
Наша дружба с Громом с самого начала сложилась. Я к нему со всем уважением, а он меня наставлять любит, учит уму разуму.
И вот недавно, гляжу, идёт он из леса угрюмый и что-то себе под нос бубнит. Мне интересно стало, я и подошёл.
Поздоровались мы, и он открыл мне секрет своего удручённого состояния.
— Всё, не пойду больше на охоту.
— Это ещё почему? — удивился я.
— Зайцы какие-то странные пошли, перестали от меня убегать.
— С чего это вдруг?
— Не знаю. Сидит косой и даже бежать не пытается. Бери его тёпленького.
— Так это же хорошо вроде...
— Что уж хорошего! — обиделся Гром. — Я же не браконьер какой-нибудь, я благородная охотничья собака.
— Да ну их, зайцев, — махнул я лапой. — Я их сам порой не понимаю… Вот косули — другое дело…
— Косули меня тоже игнорируют. В упор меня не видят, точно я пустое место.
Любопытно мне стало, я и говорю:
— Знаете что: возьмите меня с собой на охоту. Вот и посмотрим. Может, и от меня никто не побежит.
И вот пришли мы на луг, на заячью заимку. Глядим, лопоухие стог сена обрабатывают. Подошёл к ним Гром — они на него ноль внимания. Не видят его и не слышат. Подбежал я, зайцы так и прыснули врассыпную. Пробовали мы трижды так-то, и всякий раз один и тот же результат. И с копытными такая же история. Я даже растерялся. Ну, думаю, что за нелепица?
— А правда вам больше ста лет? — осторожно спросил я.
— Да уж давно живу. Счёт годам потерял.
— Странно как-то… Очень молодо выглядите…
— Что из того? У меня порода хорошая.
— А может, вас так же, как дедушку Мамонта, не видно? — спросил я. — Вдруг у вас такая же особенная жизнь?
— Как-то не думал об этом… — растерялся Гром. — Живу и живу. А с чего это я так задержался?
— Вы же талантливый, среди всех собак на особинку, вот вас природа как образец и оставила. Может, у неё на вас планы особенные.
— То-то я смотрю, мне есть совсем не хочется, — покачал головой Гром. — Давно уже. Признаваться не хотел, а то ещё на посмешище выставят. Хозяина своего редко вижу, да и то только в лесу. А потомки его, как эти зайцы, меня в упор не замечают. Поначалу мне обидно было, а потом — ничего, смирился, решил тайно служить.
Попрощались мы с Громом тепло и душевно. Напоследок он меня просил, чтобы я другим собакам его секрет не выдавал. Мол, он только мне доверился.
— Знаю, ты порядочный пёс, глаза у тебя честные, — с надеждой смотрел он на меня. — Не подвёдёшь?
Я, естественно, пообещал хранить тайну всеми правдами и неправдами, и, конечно же, никому не пробулькнулся. Вот только потом выяснилось, что вся округа об этом знает. Гром к каждой собаке аккуратно подошёл и по секрету о своей уникальности поведал, не забыв, разумеется, клятвенное слово взять.
Продолжение через четыре дня. https://www.alexandrzavyalov.ru/
#22
Отправлено 22 March 2018 - 13:22
Записки смышлёной собаки
19
Рыбачили мы как-то с Никитой летом. На открытом берегу оводы и слепни замучили, и решил я под сенью леса укрыться. Дай, думаю, гляну одним глазком, что за места такие. Может, с какими-нибудь жителями лесными познакомлюсь.
И вот иду я среди берёз и осин, пробираюсь через кусты и папоротник — и хоть бы одна живая душа. Вдруг приметил среди зарослей в логу озерко небольшое. Подбежал поближе, гляжу, а это не озеро, а запруда бобровая. Тут же и хатка над самым омутком поставлена. Интересно мне стало, захотелось с бобрами познакомиться, узнать их секреты мастерства, выразить почтение. Стал звать, горланить на всю округу, а они, как назло, попрятались и даже носы не высунули.
Я, естественно, не привык отступать, решил всё равно докопаться до сути… Забрался на хатку и стал лапами рыть, ветки и куски коры в сторонку аккуратно складываю. Ну и до того увлёкся, что в один прекрасный момент провалился.
Очутился я в бобровой норе и поначалу как-то оробел. Бобёр с бобрихой на меня испуганно взирают, с осуждением, мне и совестно стало. Принялся всячески заглаживать свою бестактность, попросил не волноваться.
— Вы уж извините, — оправдывался я. — Не мог пройти мимо, не выразив своего восхищения.
— Спасибо, — с иронией сказала бобриха. — Мы тронуты вашим вниманием.
А бобёр хмуро на меня посмотрел и спросил:
— Вы зачем нашу крышу разобрали?
— Я всё обратно починю, — промямлил я. — Я только спросить хотел.
— И что же вас интересует? — строго спросил бобёр.
Растерялся я и ляпнул первое попавшееся:
— Да я насчёт рыбы интересуюсь. Рыба у вас есть в озере?
— Ой, только рыбы нам ещё не хватало! — фыркнула бобриха. — Мы рыбу не едим. А появится рыба — тут и норки и ондатры подбегут. А если выдра — это вообще ужас! Будет она ещё у нас тут перед глазами мелькать.
— Ладно, не шуми, — буркнул бобёр. — Обещал же, никого не пущу. Так и будет. А рыба… есть у нас рыба. Карликовые караси завелись. Им пространства не хватает, они и не растут.
Вижу, бобёр на разговор настроился. Я огляделся.
— Хорошо у вас тут. Тесновато, конечно, но уютненько. Под землёй, конечно, скучно. Неужели всё время в темноте сидите?
— А что сделаешь, — вздохнул бобёр. — Зато безопасно. Все бобры так живут. Мы — как все, как по природе положено. Выходим иногда на солнышко. Зимой здесь едим, а летом — снаружи.
— Может, вы проголодались? — участливо спросила бобриха. — Давайте я вам ивовую кору принесу? Или, может, осиновую? Какую предпочитаете?
От коры я вежливо отказался. Мне стало как-то жалко бобров. Мастера на все лапы, могут озеро в любом месте сотворить, а рыбу не едят, грызут безвкусную кору, ветки. Ну и решил им помочь…
— Да, невесёлая у вас жизнь, — вздохнул я. — Вот вы плотину поставили, а ведь её можно с умом использовать.
— Как это, «использовать»? — удивился бобёр. — Плотина и так пользу приносит, она воду держит.
— Я не о том. Вам надо на плотину генератор с турбиной поставить. Электричество у вас будет. В каждый отнорок можно лампочку повесить. Тогда светло будет и днём, и ночью.
— Неужто это возможно? — засомневался бобёр.
— Конечно! Люди давно так делают.
— Чудное как-то. Это что ж, навроде солнца?
— Можно и так сказать.
— Как же так… — встревожилась бобриха. — Всё время светло будет? А спать когда? Нетушки, нам такого прогресса не надо.
— Да вы не беспокойтесь, — участливо сказал я. — Всё просто, захотели — выключили свет, захотели — включили.
— Ну, если так… При свете и ветки грызть приятнее. Видно, где какая червоточинка, — согласилась бобриха и тут же к мужу своему обратилась: — Вот ты постоянно что-то в темноте грызёшь, а мне не видно.
— То и грызу, что и ты. У нас один стол. А вообще-то идея интересная. Давно хотел узнать, отчего это у людей в домах светло по ночам. И вот прояснилось. Электричество, значит. А что это такое? На вкус можно попробовать?
— Нет, это совсем несъедобное, — ответил я с видом знатока.
Про электричество я много чего знаю. Как только Никита за учебники садится, я всегда рядом кручусь. Читать-то я не умею, а схемы разные и формулы — это понимаю, для меня это проще простого. Помню, учил Никита физику, а я из-за его плеча в учебник заглядывал. И столько, знаете ли, я там всего мудреного почерпнул, особенно про электричество это. Вот теперь и пригодилось…
Стал я бобрам терпеливо объяснять, какое оно, электричество это. Только они всё равно ничего не поняли. Зато вроде как уловили, что электричество их жизненный уровень повысит.
— Все это хорошо, — согласился бобёр. — Заманчиво. Одно меня только беспокоит: другие узнают и тоже захотят. Комфортная жизнь до добра не доводит.
— А вы не выдавайте секрет. Сами пользуйтесь, а другим не говорите.
— Боюсь я. А если самовольно подключатся к нам — хлопот не оберёшься.
— Так это же хорошо! — бодро воскликнула бобриха. — Мы штрафовать будем. Пускай несут нам красного дерева. Внутреннее убранство из красного дерева выложим. И красиво, и погрызть всегда можно. Будем в красоте жить. Гости к нам ходить будут.
— Красота тебе… А как ты с медведя плату возьмёшь? Он и слушать не захочет. Кинет провода и будет забесплатно пользоваться.
— У медведя, может, тоже совесть есть.
— Какая у медведя совесть? Не смеши меня!
Вижу, сейчас рассорка случится.
— Да вы не переживайте, всё будет хорошо, — успокоил я. — Давайте проведём электричество, а там видно будет.
Бобёр задумался, покряхтел недовольно и говорит:
— Ладно, неси свою турбину и лампочки. Если что, я чужие провода всегда перегрызть смогу.
Пообещал я на неделе всё принести, а у самого даже понятия нет, где эту турбину брать. Ну, думаю, может, кто из наших собак посоветует.
Да уж, не такое это простое дело оказалось. Пришлось мне все свои связи подключать, всё своё обаяние использовать, чтобы турбину и всё оборудование достать. Всеми правдами и неправдами старался, но слово своё сдержал — через неделю доставил бобрам всё необходимое оборудование.
Были бы у меня руки, я бы быстренько всё настроил, а с лапами, конечно, повозиться пришлось. На самой главной струе турбину приладил, и от неё по дну реки бобёр провода в хатку протянул. А там уж я сам по отноркам проводку закрепил и лампочки развесил. Потом подумал, подумал и ещё розетки поставил. На всякий случай. И не ошибся. Бобры до того смекалистые оказались, что впоследствии и бытовыми приборами начали пользоваться, и сами электрическое заграждение от хищников построили.
Что и говорить, понравилось бобрам, что от лампочки и свет, и тепло. Уютно стало. Телевизор им небольшой принёс и всяких бытовых приборов. Украсть, конечно, пришлось, но брал только у плохих людей — они уже целый год женаты, а детей у них нет.
Соседи-бобры прознали, и им тоже захотелось. Я им тоже обещался помочь. На беду, нашёлся какой-то предприимчивый толстый бобёр, который эту идею решил на коммерческие рельсы поставить. Привёз бобров с других краёв и создал с ними огромное бобровое деревогрызущее сообщество. Наняли людей. Вместе они уже на большой реке гидроэлектростанцию поставили. Рядом деревообрабатывающий завод построили, а следом и целлюлозно-бумажный комбинат открыли. И огородили всё это колючей проволокой, по которой ток пустили. Никто к ним и подступиться не мог. Ну а потом по всей округе деревья пропадать стали. Со мной даже странный случай вышел. Задремал я на минуточку под сенью вековой сосны, просыпаюсь, а вместо сосны один пенёк торчит. И видно, что следы от бобровых зубов, их работа.
Звери и птицы всполошились, от возмущения не знают, в какие колокола звонить. Потом и вовсе выяснилось, что толстый бобёр весь наш лес в свою частную собственность оформил. Получил разрешение на вырубку до последнего деревца. Даже мои бобры не рады стали, что так всё обернулось.
— Как же нам теперь жить? — волновались лоси. — Без деревьев нам нельзя. Зимой только корой питаемся.
— И укрыться негде стало, — жаловались косули.
— Прогнать надо толстого бобра! — кричали со всех сторон. — И всю его компанию гнать в шею!
Ну и решил я самосильно это безобразие прекратить. Раз уж с меня началось, значит, мне и расхлёбывать. Советовали мне взять с собой друга медведя Мишку, Грызю с Варфоломеем и ещё свору наших, но я благоразумно отказался. Наделают ещё делов, а я решил корректно действовать, спокойно и не торопясь.
Поначалу бобры меня пускать не хотели, ну, я малость погорячился и их заборы и заграждения сломал. Потом погрузил всех пришлых бобров в одну большую лодку и отправил вниз по течению. Пригрозили им, чтобы назад не возвращались.
Вот уже год как от них ни слуху ни духу. А главное, деревья перестали пропадать.
Продолжение через четыре дня. https://www.alexandrzavyalov.ru/
#23
Отправлено 25 March 2018 - 06:45
Записки смышлёной собаки
20
Наша бабушка как-то про войну рассказывала. Я слушал и вздохнуть боялся.
— Страшное было время, — говорила она. — От голода умирали. Когда повезёт, брюкву и свеклу варили. Сами ели и собак кормили.
— Собаки тоже свеклу ели? — спросил Никита.
— В войну собаки всё ели.
Меня это так поразило! Как можно свеклу есть? В ней же никакого вкуса, ни калорий нет. Видимо, действительно страшное время было. С тех пор я стал бережней к еде относиться. Каждую крошку смахну. А если что остаётся, кому-нибудь из наших отношу. Голодных собак везде много.
Смотрел я как-то телевизор, и там какой-то иностранный фильм показывали. Смысл я, конечно, не понял, но картинки интересные. И вот они тортами и всякими кушаньями друг в друга кидаться стали, топчутся по еде, смеются. У меня от возмущения в голове всё помутилось, вскочил и разлаялся до хрипоты.
— Коля, ты чего? — всполошился Никита. — Прекрати сейчас же!
А я не могу остановиться, сердце клокочет.
Мама наша меня похвалила:
— Правильно Коля гавкает. Едой нельзя кидаться. А хлеб — это вообще святое.
Недавно в нашу деревню туристы приезжали. Иностранные вроде. Привезли с собой две собаки. Одна городская, холёная вся такая, причёсанная, подстриженная, с бантом на голове. Как нам объяснили, очень знаменитая звезда, миллионерша. А с нею — ещё толстый ротвейлер. Ходить от жира совсем не мог, его из машины на руках выносили.
Познакомился я с ротвейлером этим, и он мне как-то совсем не понравился. Мнительный какой-то, жадный. С утра до вечера ест, и всё ему мало. Всё время боится голодным остаться. Даже к хозяину своему подозрительно относился. Мне сразу пожаловался:
— Он хоть и хозяин, но постоянно в мою миску заглядывает. Мне приходится быстро, впопыхах всё съедать. Однажды чуть не подавился.
— Он же сам тебе эту еду даёт! — изумился я.
— Нет, еда сама по себе появляется. В одно и то же время.
Я к нему сразу интерес потерял. Хотел уж было идти, а он пристал:
— Слушай, у тебя шуба такая тёплая и красивая! Отдай её мне!
— Как, «отдай»? — растерялся я. — Это моя шуба, от рождения.
— Тогда продай! Сколько хочешь?
— Да как можно свою шубу продать?! — осерчал я. — Я же без неё погибну!
— Ладно, вижу, умеешь торговаться. Давай тогда обменяем. Что за неё хочешь?
И так мне захотелось этому ротвейлеру в горло вцепиться — еле сдержался. Успокоил рычащее нутро и насмешливо так говорю:
— Зачем тебе шуба — у тебя жиру столько — не замерзнешь. — Махнул лапой и пошёл прочь.
Он мне вслед как заорёт:
— Пожалеешь! Не хочешь по-хорошему — бесплатно заберу!
Оглянулся я, а на нём жир ходуном ходит. Посмеялся я тогда, а всё же более чутко спать стал: вдруг ещё шубу украдут? Сам-то ротвейлер вряд ли, а вот науськать кого-нибудь запросто может. Ему, наверно, и оклеветать собаку ничего не стоит.
Хотел я и со звёздной собачкой познакомиться, но как-то подступиться не мог. А на третий день она в лесу пропала. При странных обстоятельствах.
Потерялась бы наша, деревенская собака, русская, никто бы искать не стал: сама придёт, не развалится. А холёная звезда, да ещё импортная, — тут дело другое. Запахло международным скандалом.
На поиски тысячи человек в тайгу снарядили, вертолёты подняли, вездеходы разные. Спасатели целую неделю искали и пришли в сильнейшее потрясение от увиденного… По всей тайге свежие обглоданные кости валялись и ошмётки шкур на веках висели. Как Мамай прошёл.
К счастью, импортную собачку вовремя остановили. Нашли её упитанную такую, довольную. Понравилась ей, видно, наша природа. Нигде, говорит, так хорошо не отдыхала.
Стала она нам рассказывать, как по тайге плутала и бедовала, и с каждым словом нам становилось всё страшнее и страшнее.
— В первый день добыла я лося, — пела она тоненьким голосочком. — Без везения, конечно, не обошлось. Мяса в нём оказалось не меньше тонны. Матёрый лось, огромный. Рога метра три, не меньше. Скушала я половину и совсем даже не насытилась. Потом подумала, подумала и всего лося съела. Не тащить же его, в самом деле, так и зубы сломаешь. Спрятать — всё равно украдут. А я своего не отдам!
Она с упоением рассказывала про стада оленей и косуль, о кабанах, которые помогли ей выжить. С теплотой отзывалась о зайцах, мясо которых «по гастрономическим параметрам нисколько не уступает нежному рябчику».
— Зайцев я всегда на десерт оставляла. Один раз глухаря поймала, их трудно поймать, — тоже очень вкусный. Но он не очень питательный. Его мясо всегда надо с кабанятиной смешивать. Вообще-то я всё время мечтала попробовать мясо русского медведя, но мне, к сожалению, этого не удалось. Ничего, в следующий раз я приеду более подготовленная и обязательно попробую.
Я смотрел на её небольшую конституцию и думал: как же в неё столько влезло? А ещё у меня очень чесались лапы взять её за шкирку и швырнуть через забор. Я оглянулся на своих товарищей и понял, что они чувствуют то же самое.
С тех пор у нас праздных туристов не любят. Общаемся, конечно, но ухо всегда держим востро.
Продолжение через восемь дней. https://www.alexandrzavyalov.ru/
#24
Отправлено 02 April 2018 - 03:10
Записки смышлёной собаки
21
Пошли мы как-то в лес по грибы. После дождей грибов много высыпало, и всяких разных, но мы только белые, рыжики и грузди брали. Вообще-то это Никита с сестрёнкой Олей собирали, а я по лесу бегал и от радости резвился, очень уж меня счастье распирало. Не забывал и запахи изучать разные, а как же.
Грибами вовсе не интересовался, пока на огромный боровик не наткнулся — шляпа аж со сковородку, а ножка, как чайник! Только без носика. Вокруг глянул, ещё с десяток белых нашёл, чуть поменьше. Сразу залаял, и первой Олюшка подбежала.
Увидела она боровичище и ахнула:
— Ух ты! Вот это да! Какой ты молодец, Колька! Вот умница!
Погладила меня по шёрстке и ещё много ласковых слов сказала. А я за похвалу и ласковое слово готов горы свернуть. Взвизгнул я радостно и побежал, задравши хвост, грибы искать.
Белые грибы любой найти может, они на виду растут, а вот по груздям лучше меня грибника нет. Грузди под листвой прячутся, людям их трудно увидеть, а я по запаху определяю. Запах груздя ни с чем не спутаешь, пряный такой, необыкновенный.
И вот забегаю я в березняк — и бьёт мне нос знакомый дух. Ага, думаю, здесь полным полно груздей, самое груздёвое место. Залаял я не мешкая, позвал наших. Тут же несколько груздей из-под листвы лапой поддел: нате, любуйтесь, вот они, красавцы.
В наших лесах грузди особенные — срежешь, и они со временем лиловеть начинают. Они и на засолку годятся, и мариновать. Я грибы, правда, не ем, у меня желудок для них не приспособлен. Но говорят, вкус необыкновенный, самый деликатес.
— Ну ты, Коляныч, даёшь! — восхитился Никита. — Ой, да их тут много! Оля, иди скорей, Колька прорву грибов нашёл!
Пошёл я челноком вокруг берёз кружить и вывернул груздей неимоверное количество. Сам краем уха слышу, как Никита с Олей свои корзины наполняют и меня нахваливают. От того совсем в азарт вошёл, никак остановиться не могу. И всё мечтаю: вот бы сейчас ещё и клад найти. По траве шурую, а сам ещё и к камням присматриваюсь. В камнях я тоже разбираюсь. Посчастливилось этой зимой много интересного о них узнать.
Дело было так. У отца нашего в геологическом музее знакомый сторожем работает. Дядя Петя его зовут. И вот дядя Петя попросил отца и Никиту, чтобы они меня на ночь отпустили музей посторожить. Боялся он, что воры и грабители на музей нападут.
Всю ночь я глаз не сомкнул, по музею ходил и на экспонаты любовался. Особенно мне камни понравились. Так они меня заинтересовали, что я внешний вид и запах каждого камня запомнил. А также все таблички прочитал. Говорить-то я не умею, а читаю очень даже хорошо, бегло могу. Память у меня на особинку, поэтому с лёгкостью всю информацию впитал. Камни знать — всегда полезно. Нашёл, скажем, куприт, значит, здесь меди много, малахит есть, а то и сапфиры с рубинами.
Опытные геологи, которые хорошо в камнях разбираются, могут даже на расстоянии открытие сделать. Слышал я такую историю. Один известный геолог не в тайге, не в горах или ещё где, а у художника в мастерской месторождение нашёл… Увидел он у художника картину странную. На ней скалы в сине-зелёном мареве, а вокруг угнетённая, чахлая растительность, и воздух парит радужным цветом. Он сразу догадался, что в таком месте ртуть должна быть. У геологов на это глаз намётан. Расспросил он художника, и тот подробненько описал место, координаты дал. Ещё он рассказал, что место это гиблое считается, заколдованное. Никто там долго находиться не может, звери там не водятся и птицы не летают. Человеку сразу плохо становится, бывало, и сознание теряли, многие даже погибли. Геолог ещё больше утвердился, что там залежи ртути. Очень уж она пагубно на организм действует. Снарядили в те края экспедицию и правда нашли огромные запасы ртутной руды, а вместе с ней и залежи других драгоценных металлов. Даже ртутное озеро обнаружили, самое большое в мире.
И вот занимаюсь я груздями, старательно их из-под листвы выковыриваю и одновременно о россыпях драгоценностей мечтаю — и вдруг на камень наткнулся. Узнал я в нём флогопит… Смотрю, рядом ещё и оливин лежит, с вкраплениями пиропа… Это всё камни, которые в кимберлитовых трубках встречаются. В этих трубках алмазы нарыть можно. У меня аж дыхание от волнения перехватило, лапы подкосились, ватные стали. Присел я на траву, хвост вытянул — пробую дыхание унять, дрожь в лапах усмирить. Вот, думаю, хозяин обрадуется! Алмазы бешеных денег стоят. Можно будет добрых костей накупить, колбасы хорошей, без сои. Успокоился чуть, взял флогопит в зубы, как самую хрупкую драгоценность, и, осторожно ступая, понёс его Никите.
С трепетом положил камень на траву перед хозяином и предано в глаза уставился.
— Коляш, ты чего это всякие булыжники таскаешь? — насмешливо спросил Никита. — Тебе что, делать нечего?
Я заскулил, лапой в камень тычу: мол, ты приглядись внимательней, разуй глаза, мы на алмазное месторождение напали.
— Коль, отстань! Лучше грибы собирай, — и вроде уж было отвернулся, но вдруг остановился. Поднял камень, равнодушно повертел его в руках и в сторону отбросил.
— Я думал, ты хоть красивый камень нашёл, а ты всякую ерунду подбираешь.
Я и вовсе заскулил, обидно мне стало. Всё же лапы не опустил, сбегал и хозяину ещё оливин принёс, с вкраплениями пиропа.
— Коль, чё пристал ко мне с этими камнями? Брось ерундой заниматься! Ищи лучше грибы. Я за тобой уже все собрал.
Я не отступаюсь, уж и так, и этак вразумить стараюсь. Никита даже разозлился:
— Да что ты за глупая собака! — и камень-оливин с травы поднял. — Я сейчас этот камень в тебя запущу!
У меня слёзы из глаз дробью брызнули. Заскулил я испуганно и в ближайшие кусты нырнул.
— Ладно, я пошутил, — миролюбиво крикнул Никита и отбросил камень. — Только ты меня больше не зли.
Обревелся я в кустах. Эх, думаю, моя промашка, сам виноват. Недоглядел я, что Никита геологическому ремеслу не обучен, в камнях не разбирается. Упустил я хозяина, упустил…
Очухался я чуть и покорно грибы искать принялся. Вскоре наполнили мы все корзины и рюкзак под завязку набили. Никита и Оленька весёлые и счастливые из березняка вышли. Я плёлся сзади, понуро опустив хвост, и всё оглядывался и оглядывался на то место, где кимберлитовая трубка с алмазами из-под земли торчала.
Продолжение через восемь дней https://www.alexandrzavyalov.ru/
#25
Отправлено 10 April 2018 - 02:51
Записки смышлёной собаки
22
Прошлой осенью я одной доберманше помог сильно. Зовут её Грэйс. Благодаря моему мудрому совету вся её жизнь кардинально изменилась. Она до сих пор в знак признательности то косточку мне принесёт, то кусочек колбасы.
Дело было так. С самого рождения Грэйс злющая-презлющая была. И злилась всё от того, что мёрзла постоянно. У доберманов мех короткий, подшерстка почти нет, а без тёплой шубы жизнь не в радость. Если шуба худая — хоть волком вой, а добрая шуба — мать всех добродетелей. У нас даже поговорка есть: скажи мне, какая у тебя шуба, и я скажу, кто ты.
При первой нашей встречи Грэйс сразу оклычилась, зарычала, обидными словами меня куснула. Ни за что ни про что.
Я прямо оторопел. Собаки без серьёзной причины не злятся, а тут как вожжа коту под хвост попала. Собаки бывают вспыльчивые, злые и бесстрашные, но только в нужную минуту, и отходят быстро. Если всё время рычать, долго не протянешь, погибнешь. Злость сначала любовь в сердце сгрызает, а потом и само сердце. Злые собаки вдвое короче живут.
— Ты чего злишься? — спросил я. — Я просто познакомиться хотел.
— Проваливай подобру-поздорову, пока цел!
Вижу, дело серьёзное, на лицо психическое отклонение. Другой бы и связываться не стал, а мне её жалко стало.
— У тебя случилось что? Может, я могу помочь?
Грэйс с минуту смотрела на меня с недоумением и растерянно, а потом расплакалась.
— Как же мне не злиться? — всхлипывала она. — Смотри, какая у меня шерсть малюсенькая. Я всё время мёрзну. Тебе хорошо говорить: у тебя шуба тёплая, лохматая, а я как облезлая хожу. Надо мной даже кошки смеются. Скоро зима, а у меня шубы нормальной нет. Вот меня и кидает в истерику.
Первым моим порывом было — снять с себя шубу и с Грэйс поменяться, но тут же мысль шибанула: а вдруг домашние не поймут? В добермановой шубе могут и не узнать. Скажут, подменили верного пса. Как ни крути, шуба — визитная карточка собаки.
— Как же мне тебе помочь? — вслух размышлял я. — Какая же ты бедная и несчастная… Эх, я бы с радостью с тобой шубами поменялся, только, боюсь, меня домой не пустят.
— Мне чужого не надо, — обиженно плямкала Грэйс. — Я бы сама твою шубу не взяла. Повезло тебе, а меня природа обделила. Меня хозяева всегда на улице держат. Скоро зима, а я страшно трескучие морозы боюсь. Знаешь, с каким ужасом я зиму жду!
И тут меня осенило.
— Слушай, Грэйс! Ты возьми да и выверни шубу наизнанку, шерстью вовнутрь. Может, теплее будет.
— Как это вовнутрь? — опешила она. — Ты в своём уме?
— А что здесь такого? Люди частенько так шубы носят. Говорят, мехом вовнутрь даже теплее.
— Правда?
— Конечно! Да ты сама попробуй, чем кот не шутит. Если не понравится, вернёшь, как было.
— Я же без меха вообще некрасивая буду.
— Что поделаешь, — вздохнул я, — нужно выбирать — или красота, или телесное тепло. Всего делов-то — немного лысая походишь…
— Нет-нет, это невозможно! — возмущённо зарычала Грэйс. — Лучше я погибну! Пусть я отморожу себе что-нибудь, пусть я замёрзну заживо, но я никогда — слышишь, никогда! — не появлюсь перед другими собаками в лысом и безобразном виде!
Вижу, разозлилась не на шутку, прямо возбешение нашло. Чего доброго, куснёт за бок и добрый кусок шерсти выдерет. С такими-то клыками! Ну, я сразу разговор на другую тему перевёл, анекдоты стал рассказывать, весёлые истории из моей непутёвой жизни.
Грэйс успокоилась и даже улыбнулась пару раз. Мы разговорились, и я многое узнал о её трагической судьбе.
С детства Грэйс мечтала о мохнатой и косматой шубе, молила, чтобы шерсть стала хотя бы на миллиметр лохмаче, — и этому посвятила всю свою жизнь. Что она только не делала! Чего ей только не советовали! Грэйс со смирением исполняла всевозможные абсурдные и диковинные рецепты, один нелепее другого. Она плавала зимой в незамерзающем озере (сильно простыла после этого), а летом по самые уши забиралась в болотную жижу, в прибрежный ил и в глинистую чачу; в грозу кувыркалась по траве, а в полнолуние каталась на спине с горки; грызла чагу с берёз, ела мухоморы и т.д. Словом, перепробовала всё на своей шкуре, в буквальном смысле этого выражения. Всё без толку. И эта безысходность всё глубже и глубже погружала Грэйс в депрессию, подтачивала её подвижную психику.
— Мне всё время плохо, — жаловалась она. — Трясусь от холода и всего боюсь. Как будто кот когтями по сердцу скребёт.
Признаюсь, Грэйс меня потрясла. Я почувствовал тонкую и ранимую душу. Меня поразили невиданные запасы любви и тепла, которые хранились в её сердце. И эти залежи необходимо как-то извлечь, выпустить наружу, чтобы превратить Грэйс, злюку и зануду, в добрую и ласковую собаку, весёлую и отзывчивую.
И кинуло меня в поучение.
— Пойми, — важно наставлял я, — в природе не бывает обиженных природой… Просто недостаток нужно вывернуть наизнанку… Посмотреть с другой стороны. Назло судьбе. Любой минус всегда можно превратить в плюс. Надо только восклицательную палочку поставить… Всего лишь. И чем жирнее минус, тем жирнее плюс может получиться, если две восклицательные палочки поставить…
С Грэйс мы расстались друзьями. Но, признаюсь, о ней я сразу забыл, погрязнув в житейской суете.
Через три дня она пришла сама. Знаете, такого ужаса я не испытывал ни до, ни после… Представьте: совершенно лысое и розовое чудовище, а сзади мышиный хвост болтается. На минуту я остолбенел, потеряв дар речи, а на загривке у меня шерсть вздыбилась, что, конечно же, не ускользнуло от пытливого взгляда моей подруги.
Немного опомнившись и взяв себя в лапы, я с дрожью в голосе спросил:
— Грэйс, ты свою шубу вывернула?
— Ага. Как тебе?
— Прекрасно выглядишь…
— Ладно, не смейся, ты правду говори.
— Ну… видок у тебя, конечно, неважнецкий, зато…ты сейчас не мёрзнешь? Тебе теплее стало?
— Намного теплей. Теперь я зиму уже не боюсь. Кошмары больше не мучают.
Грэйс и правда спокойная такая стала, не рычит, колючего взгляда как не бывало, глаза ласковые, и язык из пасти добродушно свисает.
— Вот и хорошо, вот и чудесно! — обрадовался я. — Теперь простывать не будешь. Внешний вид — не главное, а главное — внутренний мир…
Грэйс потупилась, помялась чуть и говорит:
— Знаешь, я ведь к тебе за помощью пришла. Ты не мог бы со мной погулять? Мы бы могли сходить куда-нибудь. Хочется с другими собаками пообщаться, а то надоело дома сидеть.
Лапы мои подкосились… Перед моими глазами сразу предстала картина маслом Иеронима Босха, где бешеная свора собак хохочет и тычет лапами, и вой стоит, и ржание, и дикое гиканье.
— Коне-ечно, давай погу-уляем, — заикаясь, прошелестел я.
— Я так и знала, что меня ты поддержишь. У меня сейчас трудный период в жизни.
— Я понимаю…
— Не хочу прятаться от собак. Надоело. Пусть все видят… Мне скрывать нечего…
— Правильно, — поддержал я. — Пускай завидуют…
— Да, нам нужно выйти в свет. Чем больше собак нас увидят, тем скорее я привыкну к своему новому облику.
Мы шли по улице бок о бок, держась за лапы, и собаки, едва завидев нас, в ужасе шарахались в стороны, некоторые и вовсе бежали прочь сломя голову. В первый день никто не отважился подойти к нам ближе, чем на километр. Коты и вороны издали обзывали Грэйс плешивой и лишайной, грубо потешались над нами, осыпая колкостями и насмешками.
Я рычал и кидался на них, но Грэйс меня всякий раз сдерживала.
— Успокойся, Коленька, мы должны быть выше всего этого.
— Они же смеются над нами! Они и коготка твоего не стоят!
— Пусть смеются, — спокойно отвечала она. — Это они от зависти…
Я нехотя слушался её, и всё же меня трясло как в лихорадке.
— И тебе не обидно, что тебя дразнят? — удивлялся я.
— Ничуть, дразнёным всегда везёт по жизни.
Ох, чего мы только не услышали в свой адрес! Как нас только не называли! Но мы независимо шли, гордо подняв головы и хвосты, и смотрели только вперёд.
Через неделю я заметил, что на розовой коже Грэйс пробивается пушок.
— Послушай, Грэйс, — сказал я. — Ты, кажется, мехом покрываешься.
— Неужели? — недоверчиво спросила она и принялась внимательно себя осматривать. — И правда!
Грэйс так обрадовалась, что прыгала и визжала, как щенок.
Вскоре она обросла такой красивой шёрсткой, что все наши обзавидовались. Мех, как у соболя, блескучий, с переливом, с седой остью. А сама шуба ещё теплее стала. Злопыхатели, естественно, языки прикусили, издеваться и сгогатывать перестали.
Слух быстро распространился, и из города и окрестных деревень другие собаки прибежали. Всех поражала красота меха, но ещё больше ахали и удивлялись, когда Грэйс шубу с себя снимала. Не веря своим глазам, собаки щупали мех и снаружи, и снутри шубы и просто немели от восторга.
В это судьбоносное для Грэйс время мы очень сблизились. И наша дружба постепенно переросла в любовь. Стал я питать надежды, грезить о счастье, планы строить. Но мечтам моим, увы, не суждено было сбыться. Злой и прагматичный хозяин Грэйс не разрешил нам пожениться, не позволил нам детей иметь. Мне, говорит, такого счастья не надо. Мол, у доберманши муж только доберман должен быть, дабы родословную не портить. Оказывается, у Грэйс паспорт какой-то есть, в котором её генеалогическое дерево указано. И мне к этому дереву никак не подступиться, хоть как хвостом виляй. Щенки добермана больших денег стоят, а от меня, дескать, щенки никому и даром не нужны.
Спорить было бесполезно. Люди, как известно, упёртые создания, от своего не отступятся. Вот и убрёл я восвояси с болью и обидой несолоно хлебавши. Всю ночь меня слёзы душили, скулил и выл на луну. В избу спать не пошёл, чтобы избежать лишних вопросов, а обрыдался в сарае с инструментами. Под утро только успокоился и уснул.
Хотя всё равно у нас бы ничего не получилось. На Грэйс обрушилась невиданная слава, и она сразу отправилась на гастроли в мировое турне. Видеться мы стали редко, в лучшем случае раз в месяц. Но всякий раз она привозит мне аппетитную косточку, импортный хрящик или ещё что-нибудь вкусное. В минуты наших встреч я любуюсь на её переливающийся мех, слушаю её добрый и ласковый голос и понимаю: печаль моя светла.
Продолжение через восемь дней https://www.alexandrzavyalov.ru/
#26
Отправлено 18 April 2018 - 15:10
Записки смышлёной собаки
23
Летом Никита и Оля в городской зоопарк поехали, ну, и меня взяли, насильно на поводке поволокли. Не люблю я зоопарки эти. Зверей без всякой видимой причины свободы лишают, ни за что ни про что. Это у меня в голове не укладывается.
И вот плетусь я сзади хозяина, настроения совсем нет, тягостно на душе. Из клеток обезьяны гримасы корчат, дразнятся. Много всяких диковинных животных, заграничных и заморских. Никита с Олей в восторге, а я голову поднять боюсь, стыдно мне животным в глаза смотреть.
Подошли мы к клетке с тигром. Уж насколько я котообразных не люблю, но даже тигра мне жалко стало. Сидит весь такой понурый, усы висят, в глазах тоска смертная. Встретились наши глаза, и я не выдержал, отвёл взгляд.
Только тронулись мы дальше, вдруг слышу — тигр вроде как меня окликает. Оглянулся — точно, ко мне обращается. Опять смотрит мне прямо в глаза с мольбой. Я как оцепенел, замер и с места тронуться не могу. Никита с Олей даже не заметили моё замешательство, пошли к следующей клетке.
Подошёл я поближе, и тигр мне говорит:
— Слушай, друг. Вижу, глаза у тебя добрые. Помоги, забери меня отсюда. Может, вам в хозяйстве кот нужен? Я и мурлыкать умею, и по хозяйству, если что. А здесь не могу больше оставаться, сил моих нет. Сижу взаперти, как преступник.
— Нам кота не надо, — растерялся я. — У нас свой есть.
Тигр приметил моё замешательство и ещё больше взмолился:
— Помоги, брат. Я к собакам всегда хорошо относился… Собак я люблю… Собаки меня всегда в трудную минуту выручали… Помоги, я в долгу не останусь, век тебе благодарен буду.
Сердце моё и вовсе размягчилось, скукожилось от жалости.
— Как же мне вам помочь? — спросил я.
— Тут делов-то! Клетка всего-то на щеколду закрывается. Я до неё дотянуться не могу, а ты лапой поддень, и всё.
— А вдруг это хозяину зоопарка не понравится? — засомневался я. — А если он обидится?
— Нашёл, кого жалеть! Хозяин — жадный и алчный человек, он на животных деньги делает. На мне вообще озолотился.
И тут я вспомнил, что билеты не просто так давали, а за деньги. У меня сразу всё нутро от гнева вспучилось.
— Почему же вы его терпите! — возмутился я. — Я бы его давно загрыз!
— Поэтому нас в клетках и держит, боится. Однажды я пытался через решётку когтями его зацепить, но маленько не дотянулся.
Меня чуть отпустило, и я спросил:
— И давно вы здесь?
— Пятый год уже. Я ведь родом с Дальнего востока, с Амура. У нас знаешь какие места! От красоты дух захватывает. Хочешь, я и тебя с собой возьму? У нас леса богатые, кормёжки на всех хватит.
— Мне без хозяина никак нельзя. Мы друг без друга не сможем, пропадём.
Тигр понимающе покачал головой.
— Можно и хозяина твоего взять. Дальневосточный гектар выделим. Пометим вам участок. Будете на нём охотиться.
— Да не, он не поедет. Он ещё школу не закончил.
— Жалко, а то вместе бы мы таких делов наворотили!.. На моей родине тиграм сейчас всякие льготы и привилегии. Ну как, поможешь?
Подумал, подумал я и говорю:
— Ладно, узнаю я, какие тут сторожевые собаки. Может, с ними договориться можно.
— Вот спасибо! — обрадовался тигр. — Ты уж меня не обмани. Я на тебя надеюсь.
Попрощался мы, а он ещё долго мне вслед рычал отчаянно: «Помни, я жду! Не забудь!»
После зоопарка я сразу в лес побежал. Собрал лесных жителей, в основном копытных, и поведал о трагедии тигра.
— Если мы его не освободим, — заключил я, — он в зоопарке погибнет от горя и несправедливости.
— Тигра надо спасать, тут и думать нечего, — поддержал лось.
— У нас родственники на Дальнем востоке живут, — сказала старая олениха. — Они всегда с теплотой о тигре говорят. Тигры строгие, но справедливые, к оленям особые чувства питают.
— И наши родственники о тигре хорошо отзываются, — хрюкнул кабан. — Нас, кабанов, тигр вообще обожает. За уши не оттащишь.
Другие тоже поддержали. Обрадовался я и говорю:
— Тигр хочет на родину, но, я думаю, надо его в нашем лесу оставить.
— Правильно, пускай у нас живёт! — заголосили вокруг. — В нашем лесу тигров нет, вот и будет свой тигр! Мы его никуда не отпустим! На Дальнем востоке спасают тигров, а мы своего будем спасать!
— А ведь это идея! — осенило кабана. — На Дальнем востоке за спасение тигра ещё и деньги платят. Давайте и мы будем за него деньги получать.
— Это как? — удивился я.
— А так, дадим объявление в газету: «Помогите спасти последнего тигра. Находится на грани исчезновения». И счёт банковский.
— И что мы с этими деньгами делать будем? Тигру-то они зачем?
— Тигру деньги не нужны, это правда. Тигр на вершине пищевой цепочки находится. Деньги нужны в первую очередь нам. Накупим на них много зерна, фуража и морковки. Это улучшит наш уровень жизни, повысит нашу рождаемость и упитанность.
— Правильно, тигра можно только тучными стадами заманить, — мудро рассудил старый олень. — Если мы не увеличим наше поголовье, тигр от нас просто сбежит.
— Да, путь к сердцу тигра лежит через брюхо, — добавила косуля.
Дальше мы стали решать, как тигра вызволять из зоопарка. Я предложил организовать побег.
— Воровать нехорошо! — сразу запротестовал кабан. — Это бесчестно! Надо тигра выкупить или обменять на что-нибудь ценное.
— На что мы его обменяем? Да у нас и денег нет!
Кабан и здесь нашёлся.
— Надо сделать так, — важно приосанился он. — Сначала возьмём кредит, выкупим тигра, а потом будем его спасать. Я уверен, люди откликнутся. На собранные деньги мы и кредит отдадим, и тигра без подпитки не оставим…
Мне это совсем не понравилось.
— Это слишком сложно и долго, — сказал я. — Я уже этой ночью хочу освободить тигра. Я видел его состояние — он едва ли доживёт до утра.
— Да и кредит нам вряд ли дадут, — удручённо буркнул лось. — Сколько пытался, мне всё время отказывали. Животным, говорят, кредиты не положены.
Мы ещё какое-то время совещались, спорили и всё-таки приняли мой план. Так и решили, что я устраиваю побег, а дальнейшая судьба тигра всецело ложится на плечи копытных. Они полностью обеспечивают его регулярным питанием, следят за его здоровьем и настроением. Словом, окружают заботой и вниманием. Финансовыми вопросами поручили заведовать кабану. Он тут же побежал объявление в газету давать.
Как только стемнело, я в зоопарк пробрался. Со сторожевыми собаками договорился довольно легко, посулив им целую гору костей и по связке сарделек каждому. Потом пробрался к клетке с тигром, немного повозился с задвижкой, поранил правую лапу, но всё-таки отомкнул клетку.
Тигр так обрадовался, что чуть не задушил меня в своих объятиях. Правда, быстро опомнился — видимо, вспомнил, что негоже тигру с собаками обниматься, — важный стал, величественный.
Я тоже сильно смутился и говорю.
— Пойдёмте скорей. У нас в лесу вас очень ждут.
— Зачем это? — растерялся тигр.
— Будете у нас жить. Вам понравится.
Тигр помялся чуть, потом говорит:
— Спасибо, конечно, за предложение, но мне домой надо, на родину. На Амур побегу.
— Жаль, — с грустью сказал я. — Мы бы вас окружили заботой и вниманием.
— Нас и на Амуре на руках носят. И с меня пылинки сдували, пока я глупость не сморозил. Я ведь из-за ерунды попался. Дёрнуло меня в деревню сунуться, собачку у людей утащил. Кто знал, что они из-за какой-то собачки облаву на меня устроят!
У меня внутри что-то оборвалось, кровь в голову хлынула.
— Собачка-то совсем маленькая была, на один зуб, — продолжал тигр. — Я даже не наелся. А они — в клетку меня. Разве это справедливо? Ох, и обидно мне было! Не ожидал от людей такой подлости. А вы собаки молодцы. Надо будет вас вычеркнуть из своего рациона. И всем тиграм расскажу. А от людей надо подальше держаться, ну их к лешему! Ладно, друг, будь здоров, побежал я.
Он рысцой припустился на мягких лапах в сторону восходящего солнца, а я смотрел ему вслед, и меня раздирали противоречивые чувства.
После поспешил я в лес, чтобы рассказать о случившемся. Все, конечно, расстроились, к тому же кабан уже объявление в газету пропечатал.
С этим объявлением целая история вышла. На благотворительную акцию много людей и фирм откликнулось, и кабан огромные средства собрал. Втайне от всех он эти деньги в зарубежные банки перевёл, в оффшоры, и сам в заграничные дубовые леса сбежал. Даже семью не взял. Я, говорит, там себе молодую свинку найду, и не одну. Поначалу зажил в своё довольствие, объедаясь жёлудями и трюфелями, но потом тамошние власти решили украденные деньги себе заграбастать. Слишком и не церемонились, все деньги у кабана отобрали, а самого на мясокомбинат отправили.
https://www.alexandrzavyalov.ru/
#27
Отправлено 29 September 2018 - 09:35
Больно мне об этом рассказывать, ну да ладно. Три года назад по весне влюбился я в лисицу. Вика её звали. Рыженькая такая была, как и я, и безумно красивая. Только у меня мех жёсткий и грубый, а у неё пушистый, ласковый такой на ощупь. Но полюбил я Вику, конечно же, не за мех — она как раз линяла, — а за прекрасные душевные качества, за доброту и сердечность, и ещё за что-то…
Познакомились мы так. Стали у нас по ночам курочки пропадать. Я сразу догадался по запаху, что это лиса повадилась, но поймать никак не удавалось. Прямо мистика какая-то. Вроде и сторожил надёжно, глаз не смыкал, а всё равно лиса каким-то немыслимым образом проникала в курятник и неумолимо разоряла наше птичье хозяйство. Хозяева на меня уже косо посматривали, с укоризной и упрёком. Кому понравится, когда благосостояние на глазах тает.
Решил я усилить бдительность. Ночью уже совсем не сплю, по двору выхаживаю. С неделю так караулил, и никакого результата. Правда, и ничего не пропало. Ну, думаю, надо менять тактику. Притворился спящим и для пущей убедительности захрапел на всю округу. Сам из будки с прищура наблюдаю, уши навострил.
Вдруг вижу: лиса крадётся. Тощая до ужаса, костлявая и облезлая — клочки шерсти на костях висят. Непонятно, в чём жизнь держится. Признаюсь, ожидал увидеть толстую, разжиревшую лисицу, которая отъелась на наших курицах. Думал, она брюхо по земле волохает, а тут просто костями гремит, еле лапами передвигает. От недоедания её даже из стороны в сторону шатало. У меня прямо сердце от жалости замерло.
Не мешкая, лиса подкоп в курятник начала делать. Выждал я, когда она уже на полкорпуса под курятник залезет, и сзади подкрался.
— Ну что, воровка, попалась?! — рявкнул я.
Лиса испуганно обернулась, дёрнулась бежать, но я её лапой придержал. И тогда она воззрилась на меня такими глазами, что у меня сердце ёкнуло. Никогда не видел в глазах столько любви и нежности, теплоты и преданности. Влюбился я сей же миг, с первого взгляда. Сразу про всё забыл, а в голове лирическое стихотворение возникло, про любовь. Тут лиса и вовсе заплакала, что окончательно меня обезоружило.
— Наконец-то ты обратил на меня внимание… — всхлипывала она. — Я думала, этого никогда не случится…
— О чём это ты? — опешил я.
— Коля… я тебя давно люблю. С тех пор как ты зайцев из речки спас. Я поклялась, что ни за кого замуж не выйду, только за тебя.
Мне, конечно, лестно стало, а всё же засомневался.
— Зачем же ты курей воровала? — спросил я. — Я же вижу, у тебя рыльце в пуху.
— Не нужны мне эти курицы. Ты мне нужен. Тебя больше жизни люблю.
Я дар речи потерял. Вот так куриный бульон!
— Не ем я курятину, да и вообще практически ничего не ем. Я за фигурой слежу. После того как тебя увидела, есть перестала, кусок мяса в брюхо не лезет.
Я посмотрел на её тощий анорексичный скелет и как-то сразу поверил.
— Куда же ты куриц дела?
— Я не знаю. Я очень злилась на тебя, что ты меня поймать не можешь, и куриц отдавала первому встречному.
Я мучительно соображал, но ничегошеньки не лезло в голову.
— Пойми, я боялась растолстеть, — объясняла Вика. — Видишь, какая я худенькая и красивая. Я ведь тебе нравлюсь, правда?
Честно сказать, её анорексичный каркас, болезненные круги под глазами и облезлая шуба меня сильно смутили, но мне, вы же понимаете, пришлось покривить душой.
— Да… ты очень красивая, — выдавил я из себя.
Вика расцвела, как букет огоньков, и сказала:
— Это всё для тебя. Я знала, что мы созданы друг для друга.
— Почему же ты раньше не сказала? Зачем же воровать?
— Первый шаг должен был сделать ты. И потом, я должна была проверить твои розыскные способности. Наша встреча должна была быть романтичной и запоминающейся. Так и произошло. Теперь нам будет, что вспомнить.
В ту ночь я проводил её в лес, и мы разговаривали до утра, глядя на круглую улыбающуюся луну. Я понимал, что между нами не может быть ничего серьёзного — я собака, она лиса, — но, как говорится, сердцу не прикажешь, любовь зла…
С каждой нашей встречей я привязывался к Вике всё сильней и сильней и одновременно всё отчётливей видел, какие мы разные. Она патологически не любила людей. Я хотел её со своей семьёй познакомить, но Вика наотрез отказалась.
— Нет, не пойду. Я людей очень боюсь, — испуганно говорила она. — Мне почти каждую ночь одна и та же страшная женщина снится. Она с ног до головы в лисьих шубах, а на шее пять лисьих хвостов висит.
— Не бывает таких тётенек, — уверенно сказал я.
— Ещё как бывает! Я знаю, она когда-нибудь придёт за мной.
Я вздумал пошутить.
— Это правда, люди из лисичек суп варят… Сам пробовал… Вкусный такой грибной супчик...
Вика даже не улыбнулась, обиженно фыркнула:
— Тебе всё шуточки, а я всё время в страхе живу. Люди лисам только смерти желают. Они из нас шубы и шапки шьют. А у меня вообще мех очень красивый! Один хвост чего стоит!
Я посмотрел на её облезлый и грязный мех и не смог сдержать иронический оскал. Но Вика не смутилась.
— Ты не думай, — торопливо объясняла она, — это я сейчас линяю, а зимой я очень красивая, вот увидишь.
Я поспешил ответить:
— Для меня ты самая красивая лиса на свете!
Она немного помолчала, потом с горечью заскулила:
— Знаешь как обидно! Мы людям огромную пользу приносим. Мышей ловим и других грызунов. Не будь нас, мыши все посевы съедят. Не будет ни хлеба, ни каши, ни даже колбасы, потому что мыши сою тоже едят. А в ответ такая вопиющая неблагодарность!
Я успокаивал её, подшучивал над её страхами и обидами, а Вика только ещё больше распалялась.
— Неужели люди так мёрзнут, что без наших шуб обойтись не могут? — спрашивала она меня, глотая слёзы.
— У людей много всякой тёплой одежды, — задумчиво отвечал я. — Без лисьего меха запросто могут обойтись.
— Тогда почему? За что? Им завидно? — сыпала она вопросами. — Им завидно, что у лисиц такой красивый мех, а у них практически нет меха? Они мстят, что их природа обделила?
Я не знал, что ответить. Тогда Вика с грустью обронила:
— Зачем нам красивый мех, если за него жизни лишить могут.
Вика настаивала на скорейшей свадьбе, а я уклонялся. Объяснял ей, что у нас разное количество хромосом, и поэтому у нас не может быть детей. Говорил, что группы крови не совпадают и резус-факторы. Но она и слышать об этом не хотела.
— Мне никто другой не нужен, — упорно бубнила она.
Вика приходила средь бела дня прямо в деревню, и я серьёзно опасался за её жизнь. Я предупредил всех собак, чтобы её не трогали. Описал внешность, особые приметы, запах. Но не было никаких гарантий, что её охотники не подстрелят.
Перед Новым годом Вика неожиданно пропала. В тот день я почувствовал жгучую тоску. Сердце ныло, и я не находил себе место. Я не смог усидеть дома и побежал её искать. Бегал по лесу, спрашивал у всех, но ничего толком не разузнал. Только к вечеру я нашёл место, где обрывался её последний след. Возле черёмухового куста я нашёл на снегу запёкшуюся кровь, перемешанную с запахом пороха, увидел человеческие следы… Конечно, я всё понял. И всё же не хотел верить в страшное и целые сутки сидел возле её норы и ждал, плакал и выл на луну. Потом я ещё много раз приходил к её норе, пока её не занял барсук.
А в конце февраля поехали мы на машине в город, в мебельный магазин. Я, Никита и отец за рулём. Напросилась к нам в машину какая-то тётя. Ей в меховой салон надо было. Я её ещё не видел, а у меня уже сердце зашлось от дурного предчувствия.
Мы с Никитой на заднем сиденье сидели, а эта тётя на переднее сиденье забралась. Увидел я её — да так и замер. Вся в лисьих шубах, а на воротнике шесть лисьих хвостов висят. Я сразу всё понял. Тут же среди шкурок Вику узнал. Она лежала с мордочкой и с лапками вместо воротника, свесив пушистый хвост…
— Ой, какой пёсик у вас хороший! — залебезила тётя, увидев меня. — Рыженький какой, лохматенький!
Я зарычал. Тётя испуганно отпрянула.
— Да он у вас бешеный! — взвизгнула она.
— Не бойтесь, Коляша не кусается, — сказал Никита, прижимая меня к себе.
— Ага, «не кусается»! Ты держи его: собака есть собака!
— Он не на вас рычит, Наталья Никитична, а на вашу лисью шубу, — сказал папа. — Собаки лисиц не любят.
— Хорошо, если так. Только ты, мальчик, всё равно его крепче держи.
У меня в горле запершило, и слёзы из глаз потекли. Уткнулся я Никите в колени и плакал и скулил всю дорогу.
Из книги А.Завьялова «Написано лапой и хвостом»
#28
Отправлено 18 January 2019 - 09:57
Приснилось мне как-то, что мы всей семьёй на тёплом море отдыхали. Взяли с собой Ромашку и Пестроню, Маху и Тимоху и всех наших индюков, курей, гусей и кроликов, барашков и поросят. Только кота Ардалиона дома оставили. Ему места в самолёте не нашлось.
На море мы с дельфинами познакомились. Никита научил их в интернет выходить. Люди на морском дне оптико-волоконный кабель проложили, и хозяин показал, как к нему подключаться. Очень удобно и платить не надо. А с электричеством у дельфинов проблем нет. Они электрических угрей и скатов используют. Меня дельфины вообще поразили своим интеллектом. Думаю, они знают нечто такое, чего нам с людьми и не снилось.
В благодарность дельфины нас по всему морю катали. Бесплатно. Я с очень добрым афалиной подружился. Его так и зовут — Афалина. Он меня по-дельфиньи научил плавать и нырять на большую глубину. Раньше я только по-собачьи плавал.
И вот катаемся мы с хозяином наперегонки верхом на дельфинах. Наши все тоже купаются в тёплой морской воде, кролики на мелководье плещутся. Маха с Тимохой и вовсе далеко от берега заплыли. Вдруг смотрю: огромная акула на Никиту несётся. Эти акулы — самые настоящие чудовища. Всё время высматривают, как бы у кого-нибудь что-нибудь отгрызть. Залаял я, чтобы все скорей на берег выбирались, и мы с Афалиной акуле наперерез кинулись.
Еле успел. Акула уже на Никиту набросилась. Ну, естественно, я не мешкая вцепился ей в бок — она аж завизжала. Забилась бешено и всё-таки вырвалась из моих крепких клыков. И тут же ловко развернулась и на меня своей огромной пастью ринулась. Ох и зубы у неё! От одного только вида лапы откинуть можно. Тут уж мне пришлось проявить чудеса изворотливости, но больше, повезло как-то. Вскочил ей на спину и уже на загривке сомкнул челюсти, а лапищами за жабры схватился. В этот раз она уже у меня не вырвалась. Взвыла диким рёвом и в самую пучину ринулась. Где-то в кромешной тьме я её и отпустил с миром.
Увидели дельфины, как я ловко с акулой расправился, и стали уговаривать меня и Никиту, чтобы я у них остался.
— Если бы ты знал, как мы устали от этих акул! — жаловался мой друг Афалина. — У нас недавно талантливый молодой дельфин погиб. По математике и физике у него выдающиеся способности были. Он даже разгадал парадокс ультразвуковой дисперсии. Ему прочили потрясающее будущее. Мы надеялись, что он прославит нашу дельфинью цивилизацию, а какая-то примитивная, тупорылая акула его сожрала. Ей что гениального дельфина съесть, что мурену.
Все дельфины смотрели на меня с мольбой.
— Оставайся, — просили они, — только ты сможешь нас защитить.
Тут Никита вздохнул и говорит:
— Кольку отдать не могу. Без него я сам погибну. Да он и не сможет в воде всё время жить. Вам нужно каких-нибудь своих морских собак приручить.
— Да мы пытались уже, — вздохнул Афалина. — Были у нас морские львы и леопарды, но, к сожалению, преданных охранников из них не получилось.
— Что же тут удивительного? — снисходительно улыбнулся я. — Львы и леопарды — это кошачья порода, а из кошачьих никакая собака получиться не может. Это абсурд.
— Коляша, не преувеличивай, — поправил меня Никита. — Кошки тоже хорошие бывают. А вообще… я думаю, вам надо акул приручать.
— Как акул? — оторопели дельфины. — Акул приручать?
— Да. Только из них могут настоящие морские собаки получиться.
— Да у них же зубы страшные! Как же они могут стать добрыми и послушными?
— Ну и что? — улыбнулся Никита. — У моего Кольки тоже зубы страшные, и ничего… Ну-ка, Коляш, покажи клыки!
Я оскалился по-волчьи и зарычал. Дельфины так и отпрянули.
— Видели какие… — с гордостью сказал хозяин. — Клыки ужасные, а Колька самый добрый пёс на свете. Такими же и акулы могут быть. Не в зубах дело, а в воспитании.
— Но это невозможно! — волновались дельфины. — Акулы — это чудовища! Безжалостные убийцы, не знающие ни жалости, ни сострадания!
— У нас волки тоже безжалостные и жестокие, а мы из них добрых и преданных собак вырастили, — сказал Никита. — Нужно только время и терпение.
— А главное, любовь и доброта, — добавил я. — Нельзя бить акулу, когда она ещё щенок. Если вы акулят обижать не будете, они вас потом всеми своими сердцами любить станут. Как я, например…
— Всё-таки странно это… — озадаченно произнёс Афалина. — Мы ведь с акулами лютые враги.
— Таков уж парадокс жизни, — мудро изрёк я. — Злейшие враги становятся самыми преданными друзьями, а верные друзья — предают. Только настоящий разум способен приручить врага. Тем более завоевать его любовь.
Никита посмотрел на меня с гордостью и восхитился:
— Ну, ты даёшь, Коляш! Я не знал, что ты у меня такой умный!
Я вздохнул и скромно потупился.
— Но как же нам акул приручить? — недоумевали дельфины. — Это просто невозможно! Они нас и слушать не станут!
— Нет ничего невозможного, — сказал Никита. — Надо только с самого рождения акулёнка брать, когда он ещё дельфинами не начал питаться… И воспитывать в дельфиньей семье, окружив любовью и добротой. И обязательно вскормить дельфиньим молоком.
— Так ведь акулы молоком не питаются, — простонала дельфиниха. — Они рыбы.
— Надо насильно кормить. Только с молоком матери акулёнок сможет впитать любовь и преданность. Другого варианта нет.
— И всё же это маловероятно, — не унимался Афалина. — Колька у тебя вон какой умный, а у акул интеллект напрочь отсутствует. Может, из них и получатся хорошие охранники, но друзья — никогда.
— Об этом вообще не беспокойтесь, — уверенно сказал Никита. — Интеллект появится, вот увидите. Собаки со временем на своих хозяев очень похожие становятся. Ну, или наоборот… Нас с Колькой сейчас совсем не отличить…
Тут я с хозяином всецело согласился. Слышал я, учёные исследование проводили. Выяснили они, что если человек, умственно неразвитый, с каким-нибудь психическим отклонением, завёдёт собаку, пусть даже самую умнейшую породу, то и собака такая же, как он, будет. И умом не возьмёт, и даже некоторые собачьи навыки у неё не разовьются.
Я тут же поделился этим и добавил:
— Природа вас, дельфинов, поэтому умными и создала, чтобы вы смогли акул разумными сделать. И у вас обязательно получится.
— А вообще-то в этом что-то есть… — задумчиво согласился Афалина. — Акулы ведь очень древние, они миллионы лет вообще не менялись. Но так бесконечно продолжаться не может… Наверно, акулы уже сами мечтают, чтобы кто-нибудь в них душу вдохнул… А кто, если не мы?
Мы ещё долго о чём-то разговаривали, а потом я проснулся. Ну, думаю, до чего же сны забавные бывают. А всё-таки хорошо было бы, если бы у дельфинов свои собаки появились. Тогда бы и в океане жизнь стала добрее и справедливее.
А через месяц мне приснилось, что дельфины уже сами к нам на самолёте прилетели. Чартерным рейсом. Привезли с собой молоденьких акулят… И такие они хорошенькие и потешные, что мы с Никитой от умиления прямо прослезились. И главное, умные и сообразительные попались, налету всё схватывали.
Поселили мы наших гостей в семейном пруду, и я лично занялся дрессировкой акулят. Обучал командам и полезным навыкам, но главное, учил быть добрыми и милосердными.
— Будьте добродушны и простодушны, — наставлял я. — Завистники будут смеяться, но вы не обращайте внимания. Кусайтесь только в крайнем случае, когда вашим близким опасность угрожает. И помните, нет большего подвига, чем отдать жизнь за любимых!
Потом мне приснилось, что мы опять с Никитой у дельфинов на море гостили. Акулы уже подросли и стали добрыми и ручными, как дельфины. Они катали нас с Никитой по морю и забавно стучали зубками, выпрашивая рыбку.
— Надо же, — удивлялся Никита, — как настоящие дельфины… и как бы и собаки, и лошади, только морские.
Дельфины нас благодарили сильно. Ещё бы, теперь у них свои морские собаки есть, добрые и преданные. Дикие акулы теперь и близко подойти боятся. Только дельфинов с ручными акулами увидят — и сразу же в страхе разбегаются. А ещё дельфины с упоением рассказывали о своих грандиозных планах. Они собираются вывести разные породы акул, на все случаи жизни, — розыскные, охотничьи, пастушьи, декоративные и т.д.
А недавно мне тревожный сон привиделся… Будто Афалина связался со мной по интернету и рассказал, что люди на их добрых акул охоту устроили. И всё из-за того что они там какого-то торговца дельфинами покусали, очень уважаемого и богатого человека, ну и ещё кое-кого…
— Понимаешь, они почему-то людей невзлюбили… — виновато говорил Афалина. — Мы их уже и так, и этак вразумить стараемся, а они всё равно в людях опасность видят. Защитить нас стараются.
— Но мы же с Никитой были, они к нему нормально относились, — недоумевал я.
— Никита хороший, а они только на плохих людей нападают. Они плохих людей за версту чуют. Особенно тех, которые по локоть в крови. Кровь-то, она никак не смывается…
— Неужели полностью людей загрызают? — ужаснулся я.
— Да нет, только кусают, и то несильно.
— Ну и нечего переживать, — махнул я лапой. — Мы правильно воспитывали, я плохому не учил, — значит, так надо. Вы лучше пока подальше в море спрячьтесь, переждать надо, пока шумиха в прессе не стихнет.
Мы ещё поговорили немного, а в конце Афалина попросил, чтобы я Никите ничего не говорил.
— Ты хозяину не рассказывай, а то он переживать будет, — сказал он. — Всё-таки люди пострадали, а он как-никак тоже человек…
Такая вот история. С тех пор я следующий сон с нетерпением жду. Надеюсь, что мы с Никитой опять на море побываем, с нашими дельфинами и акулами повидаемся. Ну, или пусть они к нам прилетают. У нас пруд большой, места всем хватит.
Из книги А.Завьялова "Написано лапой и хвостом.Книга вторая".
Прикрепленные файлы
-
Морские собаки.doc (46.5К)
Количество загрузок:: 0
#29
Отправлено 05 February 2019 - 08:05
В лапах правосудия
Помню, приснился мне странный сон. Будто я судья на судебном заседании, на мне мантия и белое жабо вместо ошейника на лохматой шее. Сужу я бесчестного и продажного чиновника, который много миллионов украл. Государство деньги на приют для бездомных животных выделило, а он эти деньги себе прилапил. Зал суда был битком набит пострадавшими собаками и кошками. В прокуроре я узнал благородную лабрадоршу по имени Гайка, а адвокатом был какой-то рыжий кот с неприятной физиономией.
Как ни странно, я нисколько не удивился, что мне доверили судить человека. Ведь я не понаслышке знаю о бедственном положении бездомных животных. К тому же я неплохо разбираюсь в людях… Правда, признаться, в обвиняемом я не сразу узнал человека, — подумал, кабанчик какой-то, откормленный боров, который научился ходить на задних копытах.
Лабрадорша Гайка излагала суть обвинения с горечью в голосе, часто останавливалась и лакала воду из миски. Подробности были настолько чудовищны и душераздирающи, что все присутствующие скулили и не могли сдержать слёз. Самые впечатлительные собаки и кошки падали в обморок. Мне было трудно удержать себя в лапах: всё время я порывался загрызть подсудимого. Однако мой статус судьи обязывал меня быть сдержанным. В конце речи прокурорша сказала:
— Считаю, обвиняемый намеренно обрекал беззащитных кошек и собак на верную гибель. Наше гуманное государство регулярно выделяет средства на поддержку животных, но они оседают в карманах таких вот бессовестных чиновников. Требую для подсудимого самого сурового наказания — поместить его в террариум к ядовитым змеям.
Ужас плеснулся на лице чиновника, но в следующую секунду это уже опять была сытая и довольная физиономия.
— Подсудимый, объясните, пожалуйста, как вы могли опуститься до такой низости? — вежливо обратился я.
— Понимаете, ваша честь, у меня зарплата кот наплакал. Я получаю каких-то полтора миллиона в месяц. Это совершенно не отвечает моим потребностям. Моя главная мечта — путешествовать, побывать в самых лучших ресторанах мира. Хочется свой островок где-нибудь в тёплом море, в тропиках или на экваторе. Я красиво жить хочу.
Ропот прокатился по залу суда.
— Вы красиво жить хотите, а животные даже выжить не могут, — возмутился я. — От голода и холода погибают.
Усмешка мелькнула на лице чиновника.
— Ну, вы же понимаете, ваша честь, собачки и кошечки — это всего лишь животные. Им всё равно, чем кормиться и как, могут и на морозе жить. Всегда найдутся добрые люди, которые накормят и обогреют. А мне о своём здоровье заботиться надо, я должен вкусно и полезно питаться. От грубой и однообразной пищи у меня настроение портится, чувствую дискомфорт. Холод вообще не переношу. Зимой стараюсь уехать в тёплые страны.
— Всё ясно, — строго сказал я. — Значит, тем временем когда вы на солнышке в южных странах загорали, животные в лютые морозы замерзали. Вы хоть понимали, на что вы животных обрекали?
— Честно сказать, мне это даже в голову не приходило, — равнодушно ответил он. — Для меня важно моё собственное благополучие. Человек моего статуса вправе выжимать из своего положения максимум.
Я был обескуражен, но всё же попытался ещё разбудить в этом человеке хоть какую-то совесть.
— Посмотрите животным в глаза. Вы ничего не чувствуете?
Чиновник нехотя оглянулся и ответил с цинизмом в голосе:
— Нет, абсолютно ничего не чувствую. Вы бы ещё скотину в зал суда привели.
— Животные на человека всегда с надеждой смотрят, — сказал я с дрожью в голосе. — А вы попрали эти надежды.
Дальнейшую нашу дискуссию мне даже вспоминать не хочется. Этот чиновник то прикрывался приторной вежливостью, то вёл себя нагло и развязно, словно зная, что ему ничего не будет. Всячески намекал, что у него наверху есть могущественные покровители с лохматыми лапами. Но самое вопиющее, что он прямо во время заседания старался подкупить меня окороком и аппетитными мясными обрезками. Грязно намекал, украдкой показывая мне из-за пазухи сервелат, как бы ненароком уронил связку сарделек... Но я был неумолим и непреклонен. Меня даже возмутила сама мысль, что он возомнил, будто меня можно купить!
И всё же я решил дать этому чиновнику последний шанс — человек всё-таки…
— Вы можете исправить своё преступление, если возьмёте всех потерпевших собак и кошек на своё попечение.
— Я что, больной? — скривился он. — У меня красивый и роскошный дом. Я слишком много в него вложил, чтобы заводить какой-то притон для зверья.
— Что ж, другого ответа я и не ждал, — с сожалением констатировал я. — В таком случае всё ваше имущество конфискуется в пользу собак и кошек. Теперь вам придётся жить на улице, в холоде и голоде. Быть может, вам помогут добрые люди...
Чиновник брезгливо поморщился, но ответить не успел. Внезапно в зал с криком и ругательствами ворвалась какая-то женщина. Она яростно размахивала палкой и вела себя весьма агрессивно. Это оказалась жена чиновника, такая же толстая и сытая, как и её муж.
— Я вас сама всех пересажу! — визжала она. — Ещё какие-то блохастые собаки будут указывать нам, как жить!
Тотчас же со своих мест вскочили охранники доберманы. Они культурно окружили женщину со всех сторон и зарычали, оскалив клыки.
И тут я проснулся. В полной растерянности я не знал, как мне относиться к столь необычному сновидению. Однако вскоре, влекомый новыми событиями дня, я о нём напрочь забыл.
Через неделю мне приснилось продолжение. На этот раз какая-то высокая комиссия из людей запретила мне быть судьёй и лишила всех наград и званий. Там присутствовала и эта женщина с палкой, которая оказалась заместителем губернатора по социальным вопросам и культуре. Она лично отбирала у меня мантию и жабо, глумилась и издевалась надо мной нещадно, дёргала за хвост. Её муж, как я понял, обжаловал мой приговор в другом суде, где судьёй был человек. Этот судья не только отменил мой честный и справедливый вердикт, но и назначил этого коррумпированного чиновника директором мясокомбината. Потом во сне я ещё встречался со многими кошками и собаками, и они мне жаловались, что теперь в колбасу мясо не докладывают. О пельменях и вовсе говорить смешно.
Да, такая вот катавасия. Самое страшное, после этих снов я засомневался, что люди добрый и справедливый мир построили. У меня даже на какое-то время лапы опустились.
Из книги А.Завьялова «Написано лапой и хвостом. Книга вторая»
#30
Отправлено 14 February 2019 - 12:18
Эволюция
Я раньше не понимал, почему природа так долго раскачивалась. Миллионы лет ей понадобилось, чтобы собак создать. Столько потерянного времени… Но по-другому и быть не могло. Природа хотела, чтобы животные сами выбрали, кому из них разумными становиться. В честной борьбе и на соревнованиях. На нашей планете человек из обезьяны получился, а на какой-нибудь другой планете наверняка — из волков и собак. Во Вселенной мириады разных планет, и нет никакого смысла везде только из обезьян людей лепить. Любой вид животных может разумным стать. Для природы мы все равны, она всех любит, и поэтому во Вселенной всё происходит честно, естественно и без культового выпячивания. Это ещё дедушка Дарвин подметил.
Природа всегда к мнению животных прислушивается. Хотя иной раз выходит абсурд какой-то. Вот, например, с динозаврами промашка вышла. Сильно она их прихотям потакала, а они только крупнее и сильнее хотели быть. Травоядные думали, что больших и сильных не трогают, а хищникам подавай клыки помощнее и удар сильный. И этот гигантизм эволюцию в тупик завёл.
Мне часто одни и те же похожие сны снятся. Будто я в школе, где Оля и Никита учатся, учителем работаю. Какие только предметы я во сне ни преподавал — и основы дрессировки собак, и математику, и алгебру с геометрией, и физику с химией, и, конечно же, русский язык и литературу. Никите и Оле я, само собой, только пятёрки ставлю. Даже к доске не вызываю, сразу жирненькую пятёрочку в журнал рисую. Ученики все разные. Некоторые тихо себя ведут, а другие всё время меня за хвост дёргают. Есть там один трудный мальчик… Я его пса в школу вызывал. Мы с ним долго лаялись, а потом мне пришлось его даже потрепать маленько. Увы, на поведении мальчика это никак не отразилось.
Однажды на уроке биологии ученики меня спросили, чем собаки от людей отличаются.
Вопрос застал меня врасплох, я даже растерялся.
— Ну, не знаю… — задумался я. — Отличий не так уж много… Внутренне мы абсолютно ничем не отличаемся, только внешне. У нас есть хвосты, а у людей хвостов нет. Ну и вообще строение скелета… У людей коленки вперёд, а у нас назад выпячивают. А ещё мы любить умеем сильнее. Наверное, потому что у нас души нет… Все знают: любовь собаки — самая настоящая.
— А кто сначала появились, травоядные или хищники? — спросила рыжая девочка.
Тут уж я не растерялся:
— Всё разнообразие жизни на Земле появилось благодаря разнообразию характеров. Даже из одного только вида животного может произойти всё что угодно — любые характеры, хищные и мирные. Даже близнецы-братья бывают совершенно разные, один — тихий и спокойный, а другой — злой и жестокий. Чем проще и (не люблю это слово) примитивней организм, тем он больше не предсказуем. Поэтому можно сказать, что хищники и травоядные появились одновременно.
— А любые животные могут разумными стать? — спросил пухленький мальчик.
— Любые. Больше всего шансов у всеядных. Ты, я вижу, хорошо питаешься… Но, как ни парадоксально, обычно разумными во Вселенной становятся хищники, которые редко питаются… Лосю, чтобы зимой прокормить свой огромный организм, надо семнадцать часов в сутки кормиться. У них очень низкокалорийная пища. А волк раз поел от пуза — и неделями может не есть. Это время он может посвятить наукам и творчеству, размышлениям о мироздании и смысле бытия… Но самое главное — умные животные стаями живут. А точнее — семьями. Вы, люди, тоже семьями живёте. Вы благодаря любви, дружбе и взаимовыручке разумными стали. А вот зайцы, например, одиночки. У них даже зайчихи всего недели две с зайчатами нянчатся, а чаще — сразу бросают. О котах и говорить нечего. Коты никогда ни при каких условиях разумными стать не могут!
— Это потому что они одиночки? — спросил светловолосый мальчик в очках.
— Да, и по этому тоже…
— Но ведь львы семьями живут, прайдами…
Я задумался.
— Ну… разве что львы… Они из всех кошачьих самые благородные. У львов даже грива, как у людей, растёт. Если бы им никто не мешал, они бы через миллион лет на двух лапах ходить научились, а там, глядишь, и отстроили бы свою цивилизацию.
Потом мы обратились к теме урока, и я рассказал ученикам о профессоре Павлове.
— Профессор был большой друг собак, — вдохновенно преподавал я. — Он кормил их каждый день парной телятиной и самыми отборными деликатесами. Но ему всё равно казалось, что собаки голодают. На свою беду, он не понимал собачьего языка и очень переживал по этому поводу. И тогда, чтобы не пропустить момент, когда собаки проголодаются, он им всем просверлил дрелью отверстия в брюшной полости победитовым сверлом и вставил специальные трубки прямо в желудок. Как только из трубок начинал капать желудочный сок, профессор сразу бежал на кухню, открывал холодильник и, не мешкая, накладывал в миски самую отборную еду. Все ковры и паласы в доме были залиты желудочным соком, а у собак пропал аппетит, так как переваривать пищу было нечем, но зато профессор Павлов открыл важный биологический закон. Потом за это собаке памятник поставили. Ну-ка, Никита, скажи, какой закон открыл профессор Павлов?
— Закон условного и безусловного рефлекса.
— Правильно, садись, пять с плюсом. А ещё был такой профессор Преображенский. Он тоже был большой друг собак. О его дружбе с дворняжкой Шариком прекрасно рассказал Михаил Булгаков в своей повести «Собачье сердце». Профессор Преображенский тоже, увы, не понимал собачьего языка и тоже боялся оставить своего любимого Шарика голодным. Он знал о методе кормления профессора Павлова, но решил пойти ещё дальше. В результате применения различных препаратов и хирургическим путём он сделал из Шарика человека. Да, Шарик действительно превратился в человека, но, увы, ничем хорошим это не закончилось. Собака не смогла жить по жестоким и коварным человеческим законам. Пытаясь как-то приспособиться, Шарик всё больше и больше терял свои прекрасные собачьи качества. Взамен же впитывал пороки и дурные наклонности. В результате он превратился в плохого и ограниченного человека. Пришлось профессору Преображенскому обратно из человека собаку делать.
Я выдержал паузу, вздохнул и подытожил:
— Всё дело в том, дети, что хирургическим путём нельзя получить знания. Только знания облагораживают человека, делают его лучше и наполняют его жизнь смыслом. Чтобы получить образование, Шарику нужно было долго и прилежно учиться. А он уже был взрослый и не хотел ходить в школу. Поэтому чтобы стать настоящими людьми, вы должны учиться хорошо, быть умными и образованными. Знания побеждают все страхи и лечат от всех болезней. Чем больше вы будете знать, тем интереснее вам будет жить. Я хочу, чтобы вы все стали большими учёными. Учёные живут очень интересной и увлекательной жизнью. Нет ничего питательней, чем грызть гранит науки. Это как сахарную косточку обгладывать. Из меня, увы, учёного уже не получится: в университет меня не пустили из-за хвоста… А перед вами все дороги открыты. Вы должны сделать мир лучше и добрее. Чтобы не было бездомных собак и котов вообще... Вы можете мне верить: разумом собаки держится мир. Это один очень мудрый человек сказал. Он в древние века жил. А в древние века всегда одну только мудрость говорили…
В следующем сне на уроке литературы опять всплыл профессор Павлов. Мы разбирали второй том «Мёртвых душ» Н.Гоголя — мне чудом удалось спасти сгоревшую рукопись. В девяносто седьмой главе Чичиков приехал на птице-тройке к профессору Павлову в научно-исследовательский институт. Там есть такой отрывок.
— Слышал я, вы опыты на собачках ставите? — спросил Чичиков.
— Что значит опыты? — нахмурился профессор Павлов. — Мы вместе работаем над серьёзными научными проблемами.
— Да разве ж я против-с? — расплылся в елейной улыбке Чичиков. — Ставьте на здоровье! Просто я подумал, может, у вас собачки того… есть почившие?
— К сожалению, есть, никак не могу наладить режим питания.
— Печально-с, печально-с… — покачал головой Чичиков. — А вы знаете, отдайте их мне!
— Кого? — опешил профессор Павлов.
— Ну, этих… которые уже умерли-с…
— Так они же мёртвые!
— Ну-с… скажем так, несуществующие… Вам же всё равно приходится за них ревизскую сказку подавать в «Общество Защиты Животных», так ведь? А я согласен на себя взять сие хлопотное предприятие. Мы оформим сделку только на бумаге. От вас нужна сущая безделица…
Профессор Павлов пришёл в сильное волнение и выставил Чичикова за дверь лаборатории, ещё и собак на него спустил. Они порвали ему канифасовые панталоны и забрызгали всего желудочным соком.
Мы детально разобрали эту главу, а потом перешли к чтению стихов. Ученики мне всё время читают стихи о животных, особенно про собак, и я им, естественно, за это пятёрки ставлю. И мне совсем неважно, чтобы от зубов отскакивало, главное, чтобы от сердца шло, из души.
И вот читают школьники стихи, а я глаза прикрыл, улавливая чарующие звуки поэзии, и тут вдруг в класс вошла завуч школы Кривдина Питбульевна, злобная питбульша в наморднике. Раньше она всё время злобно кусала учеников и даже загрызла пятерых насовсем, но начальство из Ведомства образования дело замяло. Её оставили на прежней должности, только обязали намордник носить.
— Это чем вы тут занимаетесь? — ехидно спросила она.
— Изучаем второй том «Мёртвых душ» Николая Васильевича Гоголя, — ответил я.
— Не надо меня обманывать! У меня очень чуткий слух. Я из учительской услышала, что вы тут стихи читаете.
— Ну да, мы читали стихотворения. И что здесь плохого? Поэзия облагораживает.
— Вы в своём уме? — взвыла завуч. — Гоголь не писал стихов! И если вы будете уходить от школьной программы, мы будем вынуждены с вами расстаться!
— Если хотите знать, Кривдина Питбульевна, — спокойно сказал я, — «Мёртвые души» — это поэма. Гоголь был самым настоящим поэтом.
Питбульша сразу как-то обмякла, растерялась и заюлила:
— А я и не утверждала, что он не поэт. Я не говорила, что он поэмы не писал, я сказала, что он стихов не писал. А это две большие разницы! И почему это дети у вас улыбаются на уроках? Вы считаете, это нормально?
— Да, это прекрасно, Кривдина Питбульевна. Дети счастливы, — значит, я прививаю доброе, вечное…
— После урока зайдите, Николай Николаевич, пожалуйста, ко мне в кабинет. У нас будет серьёзный разговор, — чеканя каждое слово, сквозь намордник процедила она и обратилась к детям: — А вам, бестолочи недоразвитые, напоминаю в очередной раз: вы в первую очередь должны зубрить заданный материал и не отвлекаться на непонятно что!
Она скрылась за дверью, а я выждал некоторое время, вздохнул и сказал:
— Вот так, дети, даже среди разумных собак попадаются не совсем адекватные особы. Что поделаешь, разнообразие характеров и внутри одного вида должно быть максимально разнообразным. Только так развитие жизни — эволюция может продолжаться.
Из книги А.Завьялова «Написано лапой и хвостом. Книга вторая»
#31
Отправлено 26 February 2019 - 09:33
Из книги «Написано лапой и хвостом»
Белка, Стрелка и моё скромное имя
В одну из встреч, когда я принёс кухонный дуршлаг, у меня с Бураном забавный разговор вышел. В тот раз я совсем не в духе был.
Увидел меня Буран, такого понурого и задумчивого, покачал головой и спросил:
— У тебя что-то случилось?
— Да вот, вчера разговор людей по телевизору слышал, — пожаловался я. — Они там говорили, что планета перенаселена кошками и собаками. Теперь вот решают, что с нами делать.
— Тоже мне проблема! Во Вселенной мириады звёзд и планет не счесть! Выбирай любую пригодную для жизни и селись на здоровье!
— Про звёзды они тоже говорили. Вот только, как я понял, даже до ближайшей звезды долететь невозможно. На самом быстром корабле до неё тысячи лет добираться.
Буран долго на меня недоумённо смотрел, а потом спросил:
— Они что, через космос собираются лететь?
— Ну да. А как ещё?
— Ничего себе, такого круголя давать! — усмехнулся он. — Люди что, больные? Не в ту сторону смотрят. Надо же через Солнце лететь!
— Как это? — опешил я.
— До Солнца за восемь минут долететь можно. Если, конечно, со скоростью света. Да и с меньшей скоростью — тоже недолго. Через наше Солнце запросто в другую звёздную систему попасть можно.
— Ты что-то путаешь… — растерянно промямлил я. — На Солнце сгореть можно. Там миллионы градусов.
— Это только кажется. На Солнце тёмные пятна есть. Вот в них и нужно нырять. Там прохладней. Это и есть специальные туннели для связи между звёздами.
— Да ну, к Солнцу даже близко подлететь невозможно.
— А инопланетяне как прилетают? Они как раз через Солнце к нам попадают. Вот когда вспышка на Солнце — это значит их космический корабль из Солнца вылетел. Я своими ушами это от инопланетян слышал.
— Ты инопланетян видел? — удивился я.
— А то как же, они с хозяином часто встречаются.
— И какие они?
— Да обыкновенные — как люди. Только у одних зеленоватый цвет лица, а у других — синеватый.
«Надо же, какой Снежный человек загадочный! С инопланетянами контактирует, а нас игнорирует…» — подумал я, а вслух спросил: — Как же это они через Солнце летают?
— Ничего тут странного нет, — важничал Буран. — Солнце, оно же не твёрдое, а газообразное. Оно, как наш воздух. Горячее, конечно, но если потренироваться, можно к жаре привыкнуть. Жар костей не ломит. А если побольше льда с собой взять, тогда никакой жар не страшен.
— Сколько же это льда надо? — засомневался я. — Никакой лёд миллионы градусов не выдержит!
Буран раздумчиво посмотрел на меня и говорит:
— Вообще-то я краем уха слышал от инопланетян этих, что они как-то для себя Солнце холодным делают. Мол, энергию в информацию преобразовать можно, а температура — понятие относительное. Тогда никакой лёд не нужен.
Буран, видать, не знал, что я в физике как лошадь подкован.
— Как это температура относительна? — возразил я. — Дедушка Эйнштейн ничего такого про температуру не говорил. По его теории — это пространство и время относительны, а всякая материя — это энергия. А про температуру — ничего.
— Вот-вот! Температура та же энергия. А сейчас твоим людям нужно природу энергии понять. Теперь пусть учёные докажут, что энергия тоже нечто другое.
Я спорить не стал. Честно признаться, меня давно гложут сомнения: я давно заметил, что не только время и пространство, но и много чего относительного в природе. Вот хоть котов взять. Кот — понятие относительное, тут и говорить нечего. Это ещё учёный Шредингер сказал, что кот — это код к пониманию мироздания. Он своего кота в сундук запирал, а потом прикидывался, что не знает, есть там кот или его нет. Бывало, что и правда кот девался куда-то…
И вдруг я вспомнил:
— Буран, а ведь, я слышал, бывает такой огонь, который не обжигает.
— Вот-вот, тут собака зарыта! — обрадовался он. — Людям надо этот огонь изучить и понять его физику.
— А ещё я слышал, что учёные до сих пор головы ломают, почему кометы не сгорают в фотосфере Солнца. Ведь кометы изо льда, а лёд уже при 2° по Цельсию плавится.
— Вот и инопланетяне говорили, что чем ближе к Солнцу, тем оно холоднее.
— И всё же странно это… А в Солнце-то что делать?
Тут Буран сел на любимого конька и взялся объяснять, старательно раскладывая по полочкам тонкости мироздания. Рассказывал сумбурно, часто путался, поэтому передам его лекцию своими словами.
Схема покорения Вселенной примерно такая. Главное, нацелиться через Солнце на нужную звезду и в тёмное пятно попасть. А там всё просто: ныряешь в одну звезду, а выныриваешь уже в другой звёздной системе. Все пригодные для жизни планеты недалеко от своих звёзд находятся, поэтому ни к чему тратить время и топливо на перелёты. Тут же, возле звезды, посмотрел мощным телескопом на ближайшие планеты, измерил, находятся ли они на нужном расстоянии от звезды, прикинул массы планет, прозондировал их разными приборами, и сразу ясно, пригодны они для жизни людей и собак или нет. Если нет подходящих планет, можно на другую звездную систему нацелиться, нырнув опять в звезду. И так можно очень даже в короткий срок множество звёздных систем изучить. И никакие сверхскорости не нужны. Всё расстояние, которое преодолеть нужно, это долететь до Солнца и обратно. А там ныряй из одной звезды в другую и карты составляй, исследования проводи. И вот таким нехитрым способом можно даже в другой галактике очутиться. Тут, главное, до центра галактики добраться. А там в Чёрную дыру нырнул, и вот тебе уже другая галактика.
— Нужно только двигатель на ядерном топливе, — заключил Буран. — Я слышал, у людей он уже есть. Его надолго хватит, и места много не занимает. Тогда можно колбасы побольше взять и тушёнки.
— Вроде есть такой двигатель… — задумчиво сказал я. — А почему инопланетяне до сих пор людям не показываются? Не хотят с ними общаться?
— Не любят они людей. Люди злые, воинственные, а главное, животных обижают. Если инопланетяне узнают, что я о них пробулькнулся, боюсь, мне попадёт.
— Я никому не скажу.
— Да ладно, наоборот, пусть люди знают, а то начнут ещё собак и кошек с планеты выселять. Я как-нибудь выкручусь.
Потом Буран ударился в умопомрачительную физику и наплёл ещё много всего. Говорил, что все звёзды связаны друг с другом какой-то мгновенной и таинственной связью. Это только кажется, что пространство пустое и безмолвное. Вокруг каждой звезды какая-то таинственная материя, которую люди тёмной называют. Она подключена к звезде и от него энергией питается.
— Через Солнце инопланетяне и связь со своей планетой держат, — объяснял Буран. — Я сам видел, как один из них по видеоэкрану со своими родными разговаривал. Какая-то это особенная связь, о которой люди не знают, но она мгновенная на любые расстояния. Вот люди сейчас оптические и радиотелескопы, и всякие там приборы во тьму Вселенной направили, но оттуда информация приходит, которой уже миллионы и миллиарды лет. Свежую информацию только через Солнце и через эту таинственную материю получить можно. На Солнце и нужно все приборы направлять.
В конце разговора я попросил:
— Слушай, а ты не мог бы меня с инопланетянами познакомить?
— Нет, это исключено, — твёрдо сказал он и важно добавил: — Но если появятся какие-нибудь вопросы, спрашивай, не стесняйся.
Мы расстались, а я ещё долго размышлял и переваривал странную информацию. Потом решил своей волчице рассказать. Но для начала придумал её отвлечь от повседневной скуки…
Пришёл я к Серой Шапочке и говорю:
— Люди скоро к другим звёздам полетят. Решили сначала на собаках испытания провести.
— При чём здесь собаки? — растерялась она.
— Потому что не люди первыми в космосе побывали, а собаки — Белка и Стрелка. Тогда все животные боялись в космос лететь, и только собаки согласились. А теперь нужно на Солнце лететь. А это не шутки… Колоссальная ответственность… Люди рисковать не будут, сначала собак туда запустят.
Серомашка внимательно на меня посмотрела и спросила:
— Не пойму, к чему ты клонишь?
— Ну… мне предложили…
— Как?! — оторопела она. — Ты полетишь на Солнце?
— Да. Это единственный путь прорваться к звёздам.
— Но ведь там страшное пекло! Ты сгоришь!
— Что поделаешь… — скромно потупился я и с дрожью в голосе добавил: — Пусть я погибну, зато люди после меня смогут летать на Солнце без страха и…
— Даже и не думай! Не пущу! — не своим голосом взвыла Серая Шапочка. — На Солнце — не пущу!
Невольно я поджал уши, но самообладание не потерял.
— Если не через Солнце, тогда в триллионы раз дальше. Сама подумай.
— Ничего, это не крюк для бешеной собаки… На Солнце ты точно сгоришь!
— Прости, всё уже решено, — хмурясь и пряча глаза, покачал я головой. — Я зачислен в команду солнечных космонавтов. Уже прошёл медицинское обследование. Меня сегодня на центрифуге крутили.
Серомашка молчала. Я поднял глаза и оторопел: она смотрела на меня обезумевшим взором и, вывалив дрожащий язык, не могла произнести ни слова. Её глаза наполнились слезами, как цветы росой. Я подвинулся к ней поближе и, пытаясь хоть как-то успокоить, погладил её лапой по взъерошенной голове.
— Что сделаешь, так уж сложилось, — мямлил я, — собак всегда в самое пекло посылают. Людьми рисковать нельзя. Какой-то собаке всё равно лететь придётся, пусть уж буду я…
— У тебя волчата маленькие, — всхлипывая, скулила Серомашка. — Как можно отца у детей отнимать! Почему ты не сказал, что ты многодетный отец?
— Если бы люди узнали, что я на волчице женат, меня бы вообще в космонавты не взяли…
— И правильно бы сделали! Зачем ты туда полез? Что там такого, в этом твоём космосе?
— Прости, но такой шанс выпадает только раз в жизни. Я с детства мечтал в космос полететь. А тут другие звёзды и галактики.
— А волчатам что я скажу? Ты о них подумал?
— Ты же знаешь, стая волчат не бросит. А через пару лет они, может, уже свои стаи сколотят. Все волчата рано или поздно сбегают и забывают своих родителей. Такова жизнь. Но если наши волчата будут знать, что их отец — великий космонавт и погиб при исполнении на Солнце, они всю жизнь будут помнить и гордиться. Другие волки им завидовать будут.
Серомашка чуть успокоилась, утерла лапой слёзы и сказала:
— Всё равно я тебя одного не отпущу. С тобой полечу. Погибнем, так вместе.
Такой поворот я не ожидал. И всё же виду не подал и говорю:
— Я уже просил за тебя, но мне наотрез отказали. Люди волков в космонавты не берут. Ты просто медкомиссию не пройдёшь. Да и скафандра на волков нет.
— Пусть только попробуют меня не пустить! Я их всех загрызу!
— Это бесполезно, тебя и на выстрел к космическому кораблю не подпустят.
— Я всё равно не отступлюсь! Как так можно: послать беззащитную собаку, одну, на верную гибель! Да что они там совсем с ума посходили?!
— Напрасно ты так: у людей всё продумано, — вкрадчиво сказал я. — Может, всё обойдётся, и я не погибну. И потом, я же не один лечу…
— А с кем? — встрепенулась Серая Шапочка.
— Да так… с собачкой одной… Жучка её зовут...
— Что?.. — вскрикнула она и тут же вцепилась мне в бок.
Я рванулся, и клок шерсти остался у неё в зубах.
Отбежать далеко мне не удалось. На склоне горки Серомашка меня настигла, и мы кубарем покатились в овраг.
#32
Отправлено 14 June 2019 - 14:19
Из книги «Написано лапой и хвостом. Книга третья»
Музей Горлея
Пошли мы как-то всей семьёй в «Зоологический музей». Музейщики долго не хотели меня пускать — мол, собакам нельзя, — но папа дал на лапу, и меня пропустили. Уже внутри я понял причину их странного поведения: им есть что скрывать, они опасаются огласки… Боятся, что и другие животные узнают, что творится за стенами этого, казалось бы, благопристойного заведения…
Ещё до входа в музей я почувствовал негативную и гнетущую атмосферу. Однако не прислушался, легкомысленно отмахнувшись лапой. Подумал, это со мной что-то не так, обычное недомогание. А внутрь зашли — я сразу косулю увидел. Обрадовался и, завиляв хвостом, побежал с ней знакомиться — да тут же и замер как вкопанный. Косуля вся такая недвижно стоит, и глаза немигаючи в одну точку уставились. Оглянулся я по сторонам, а вокруг все звери и птицы неживые. Самые они настоящие, только глаза стеклянные. У меня от ужаса шерсть на загривке вздыбилась, и сразу зелёная тоска навалилась. Я и раньше слышал, что люди из животных чучела делают, но думал, что этим только браконьеры занимаются. А это, оказывается, общечеловеческая забава.
А ещё я сразу за Олю испугался. Подумал, что её детская ранимая психика может не выдержать. Если уж я, взрослый кобель, испытываю невыносимое душевное потрясение, что уж говорить о детях.
Эх, был бы я один, я бы устроил этим музейщикам увлекательную таксидермию ! Но рядом со мной была моя семья, и мне пришлось взять себя в лапы. «Посмотрел бы я на вас, если бы из вас чучел наделали», — обиженно подумал я и, опустив голову и хвост, покорно поплёлся рядом с Никитой. Хозяин и все наши с интересом крутили головами, а я лишь изредка поглядывал на кабанов, лосей, глухарей, уток… Разве что задержался на экспозиции, где росомаха с рысью дерётся… Рысь в страхе на дерево запрыгнула, в глазах ужас, пасть раззявила — видать, с испугу голосит. А росомаха её за лапу зубами ухватила и вниз тащит.
Зашли мы в следующий зал, а там охота на лося показана. Огромный лось от волков отбивается. Всё как на полянке лесной. Снег словно настоящий, только не тает. Кусты и жухлая трава из-под сугробов и рытвин выглядывают, а на стенах панорама живой тайги.
Пятеро волков сохатого со всех сторон обступили, шерсть ощетинили, пасти с острыми клыками раззявили. Глаза у волков кровью налиты, огнём полыхают. И где это люди у волков такие глаза видели? Оборотни какие-то, а не волки. Волчица спину изогнула, брюхом к снегу прижалась и к прыжку изготовилась. А матёрый волчище и вовсе… в полёте — на тоненьких лесках висит в воздухе. Словно застывший миг за долю секунды до того, как в шею вцепится. Другие волки тоже во всяких ракурсах. Свирепствуют в охотничьем азарте, мечутся вокруг сохатого. А лось весь такой напруженный, разлапистые рога выставил и правое копыто наизготовку.
Я равнодушно рассматривал липовую безжизненную композицию, и вдруг мой взгляд замер на волчице… Холодок пробежал по моей спине, комок подступил к горлу, и глаза махом наполнились слезами. Я узнал Грызю. Ту самую милую Грызю, которая была влюблена в меня, а потом замуж за Варфоломея вышла. Я о них рассказывал. Я знал, что Грызя и Варфоломей погибли при невыясненных обстоятельствах, но всё-таки надеялся, не хотел верить. И вот прояснилось…
Грызя и Варфоломей поселились далеко в тайге, и мы встречались всего пару раз. Я видел их прекрасных волчат, знал, что у них сильная и успешная стая. Наверно, это их и сгубило. Год назад пришло известие, что Грызю, Варфоломея и двух их переярков расстреляли с вертолёта. Правда, ещё ходили слухи, что Грызя в капкан попала, а Варфоломея застрелили на приваде. Вообще-то на них долго охотились, не раз обкладывали флажками, но они всегда ускользали из оклада. Это я научил Грызю не бояться красных флажков, хотя и Варфоломей знал, что флажки — это чистой воды профанация. И всё-таки их где-то подстерегли.
…Я смотрел на Грызю, и меня била истерика… Как будто меня пинком под дых ударили, точно комок ржавой колючей проволоки затолкали к самому сердцу. Реву как щенок, подвываю и сдержаться не могу. Увидел Никита, какая у меня невыносимая боль в глазах, и встревожился.
— Коляш, ну, что с тобой? — ласково погладил он меня. — Волков испугался? Вот дурачок: они же неживые.
— Кольке, наверно, зверюшек жалко, — сказала Оля. — Мне их тоже жалко. Лося особенно.
Тут к нам подскочила тётенька с шишкой волос на голове и в очках и зашипела:
— Сейчас же выведите собаку из зала! Она нам всех посетителей распугает!
Папа снова дал тётеньке на лапу, и она отстала.
— Николай, будь мужчиной! — с улыбкой сказал он. — Это музей. В музее надо вести себя тихо.
Я с трудом успокоился. А потом даже не помню, как в машине оказался. По дороге я всё время думал о Грызе и Варфоломее. Наверно, мне надо было жениться на Грызе, тогда бы и жизнь её сложилась иначе… А с другой стороны… Эх, как же недолго длилось их счастье! И всё-таки я верю, что их любовь не была напрасной. Где-то ещё бродят их двое волчат, и природа обязательно сохранит их, чтобы волчья цивилизация обогатилась какой-то необычной и уникальной генетикой.
Той же ночью приснился мне страшный сон. Будто наши волки открыли в лесу музей и в нём чучела людей выставили. Назвали его «Музей Горлея».
Серая Шапочка лично проводила экскурсию. От посетителей просто отбою не было — и хищники, и травоядные, и птицы… Всех возрастов, от мала до велика.
Медведь Миша похвалил:
— Да, шикарный музей отгрохали! Не зря скидывались… А чучела людей настоящие?
— Разумеется, настоящие, — важничая, ответила Серомашка. — Это всё реальные люди. У нас есть даже знаменитые личности, которые оставили заметные следы в истории человечества…
Что и говорить, экспозиции просто захватывающие… Даже реалистичнее, чем в «Зоологическом музее» у людей. Серомашка водила животных из зала в зал и подробно всё объясняла. Вот чучело охотника, который с равнодушным видом пальцами сдавливает трепещущее сердце соболя, попавшегося в капкан. А рядом другое чучело — длинным ножом разделывает лося. Тут чучело приставило карабин к уху спящему в берлоге медведю. Вот чучело колет вилами беременную барсучиху. Здесь два чучела разоряют хатку бобров. В сторонке лежат в ряд мёртвые бобёр с бобрихой и их четверо бобрят. А в этом зале охотники по «пернатой дичи». Одно чучело такое радостное и счастливое, улыбка до ушей, в каждой руке по пять битых уток — небрежно за шеи болтает. Другое чучело в победном порыве руки с гусыней и гусаком вскинуло. Наверно, влюблённых подбил. Гуси на всю жизнь супружеские пары создают, верные они, нерозначники, как и лебеди. Рядом ещё одно чучело несёт гусят-сеголетков, которые только жить начинали. Дети ещё. Первый раз на юг полетели. А вот и самих лебедей чучело за длинные шеи по земле волочит. Или вот группа чучел как бы фотографируются на фоне поверженного зубра. А здесь уже два чучела на снегоходах олениху с оленёнком по глубокому снегу нагоняют. И столько боли и ужаса в глазах матери и её ребёнка!
Музей до того огромный, что его за один сон не обойдёшь… Тут и реконструкция, как чучела людей беспомощных тюленей на берегу моря дубинами убивают. И весь берег мёртвыми тушами усеян. А вот чучела на лодках теми же дубинами напуганных оленей бьют, которые через реку переправляются. И у всех глаза алчные и азартные, неприятные до отвращения. А в этом огромном зале браконьеры с вертолёта на снежных баранов аргали охотятся. Из вертолёта чучело с ружьём высунулось. Одето чучело в камуфляж, из-под которого представительский костюм выглядывает, белоснежная рубашка и галстук. Лицо интеллигентное, сытое и лоснящееся. Вроде как очень высокопоставленный чиновник, уважаемый человек. Есть зал с и чучелами рыбаков. Это которые с динамитами и с электроудочками. В общем, полные от слёз глаза разбегаются… Необозримое множество всяких экспозиций, благо история человечества богатая и насущная, ну, или насыщенная, пресыщенная…
Медведь Мишка ткнул лапой на окровавленную тушу лося, которого чучело разделывало, и, облизнувшись, сказал:
— Аппетитный у вас сохатый… А чего это вы его сами-то не съели?
— Это люди в наших экспозициях — натуральные чучела, — ответила Серомашка. — Все они с детства увлекались убийством животных. А вот звери и птицы у нас — ненастоящие, искусственные. Изготовлены из пластмассы и специальных материалов. По современной технологии.
И правда, сразу не поймёшь. Бутафорские животные настолько искусно сделаны, что их от настоящих не отличишь. Побываешь в таком музее и задумаешься: может, людям уже хватит из животных чучела делать? Может, стоит у животных поучиться? И вообще, сейчас уже много фильмов о природе снимают. Ту же волчью охоту на лося и вживую посмотреть можно.
Серомашка так трогательно и проникновенно рассказывала, что все посетители в слезах плавали. Одна впечатлительная косуля вообще три раза в обморок падала.
В самом главном зале возвышалось чучело мистера Ю. К. Горлея.
— А это вообще был великий человек, — с иронией сказала Серая Шапочка. — Чтобы уничтожить муху цеце в Африке, он приказал убить всех животных. Муха цеце питается кровью, и он «разумно» рассудил, что, лишив муху пропитания, можно избавиться от неё. В общей сложности было убито пятьсот пятьдесят тысяч пятьсот девяносто четыре крупных животных — слонов, носорогов, жирафов, буйволов, антилоп, львов и многих других… И это не считая раненых, которые впоследствии умирали в муках. Всех этих животных никто не ел. Их просто сваливали в кучи, и они сгнивали.
Возмущённый рокот прокатился по залу. Все животные плакали. Впечатлительная косуля опять брякнулась в обморок.
— Да, это была страшная трагедия в истории африканских животных. К счастью, на нашей земле не было такого Горлея. Для нас мистер Горлей, разумеется, одиозная и зловещая фигура, но для людей… это был богатый и образованный человек. Он тихо и мирно почил в своём роскошном замке в преклонном возрасте в окружении любящих детей, внуков и правнуков. Однако мы разыскали его, наши таксидермисты омолодили, и теперь это достойный экспонат нашего музея. В честь него и названы наш музей и просека, на которой находится это величественное здание.
— А как же муха цеце? — спросила наивная зайчиха.
— Муха цеце и поныне здравствует. Чтобы выжить, ей достаточно мелких грызунов и насекомых. Кровью людей она тоже питается…
И тут Серомашку срочно куда-то вызвали, и её заменила волчица Эльза. Мило скалясь, она продолжила экскурсию. Все подошли к чучелу первобытного человека, рядом с которым замерли первобытные собаки. Среди них я с ужасом узнал себя… Да, это был точно я…
Эльза, ухмыляясь, показала на меня лапой и сказала:
— Это вымершая собака Каменного века. Первобытные люди приручили собак, чтобы они помогали им животных уничтожать. Увы, те с радостью согласились, а некоторые даже проявили небывалое рвение… — она опять небрежно махнула лапой. — Эта собака, например, охотилась на мамонта. Лично она убила последнего мастодонта…
И вдруг мой экспонат ожил…
— Это неправда! — взвыл я. — Я никогда не охотился на мамонтов! И мастодонта я не убивал! У дедушки Мамонта спросите! Я всех животных люблю!
Эльза зловеще светилась, а звери с застывшими физиономиями осуждающе смотрели на меня и медленно смыкали кольцо… А я в замешательстве шептал:
— Это не я! Не я! И Никита мой никого не обижает!
И тут я проснулся. Вскочил как ошпаренный и в страхе огляделся. Вокруг мелькали какие-то тени, и казалось, что заплаканные животные всё ещё маячат у меня перед глазами. Прошло немало времени, пока я не успокоился. И всё-таки этот сон крепко врезался в мою память. Теперь вот думаю, что же нужно сделать, чтобы люди образумились. А на Эльзу я нисколько не обиделся. Я же понимаю, что это всего лишь сон, кошмарные выкрутасы мозга после душевного потрясения.